Слеза дождя
Шрифт:
— Здравствуй! — улыбнулась она. — Я — Визора, последняя из лишенных этого мира.
— Ты — одна из трех! — округлил глаза Ник.
— Была ею. А теперь… Но это неважно. Сейчас я расскажу тебе небольшую историю, а потом, наконец, смогу уйти. Присядь.
Колдун нутром почувствовал, что несмотря на то, что дама стоит, ему всё же стоит сесть и он почти рухнул на траву, готовый выслушать дух ведьмы.
Виль поняла, что она стала пленницей и решила подыграть колдуну, показывая неописуемый восторг от предстоящего брака — наверняка Никклаф уже ее ищет. Она с горящими глазами рассматривала принесенные драгоценности, перемерила все наряды, поданные в
Хамамелис появился лишь на другой день и осведомился, как она провела день.
— Превосходно! — просияла Виль. — Я только платья полдня мерила! А как у тебя вкусно готовят! Как бы мне не растолстеть… Сейчас я покажу тебе платье, похожее на мое будущее свадебное. — она метнулась к шкафу и выдернула оттуда наряд. — Миленькое? Я сейчас одену! — она поспешила за ширму, чтобы через пару минут выпорхнуть оттуда в летящем шелке, обшитом кружевами и жемчугом. — Нравится?
— Ты великолепна! — не покривил душой Хамамелис.
Ведьма ухватилась за подол платья и закружилась перед «женихом».
— Я выхожу замуж! — провозгласила она, не замечая, что после этих ее слов, Хамамелис словно впал в прострацию.
Она ворвалась к нему такая сияющая и, как всегда взгромоздилась на его любимое кресло. Он сунул руку в карман и крепко сжал небольшое колечко, которое последнюю неделю всюду носил с собой. Он сделает сейчас! Самый подходящий случай. Она так прекрасна! Они будут с ней превосходной парой.
— О чем задумался? — улыбнулась Евена, склоняя голову на бок. Она всегда так делала, когда у нее было хорошее настроение.
— Давай сначала ты расскажи, что сделало тебя такой счастливой! — вернул ей улыбку Хамамелис.
— У меня такая новость! — она глубоко вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, а потом, словно пружина, выпрыгнула из кресла, и, весело закружившись по комнате, закричала:
— Я выхожу замуж! Замуж!
Начинающий, но подающий большие надежды, колдун сжал кулак с кольцом так, что побелели костяшки пальцев, потом отпустил и, достав руку из кармана, уже спокойно поинтересовался:
— И кто же этот… счастливец? — последнее слово ему далось с трудом, потому что участь этого «счастливца» в глазах колдуна была предрешена.
— Это Акастик! — выдала она, протягивая Хамамелису свою руку и демонстрируя маленькое колечко на ней, в виде перевившейся лозы с голубым камушком похожим на каплю росы или слезу дождя.
— Эльф? — нахмурился колдун. — Но он же эльф! Ты уверена?..
— Да! Он меня любит! Он сказал, мы поженимся на новую луну!
Она так и не заметила хмурости своего друга — вывалив на него эту новость, она словно перышко вылетела снова на улицу и понеслась домой, радовать мать. Сказать, что после ухода Евены у Хамамелиса на душе было горько, значит не сказать ничего. Гнев, злость, отчаяние затмевали его рассудок. Как? Как же так? Они дружили последние пять лет, были не разлей вода! Он — чудовищной силы колдун и она — природная ведьма, одна из трех сильнейших! Их судьба была в том, чтобы быть вместе! Откуда появился этот эльф?! Будь это простой деревенщина… Да хоть сын короля! Да даже колдун! Хамамелис просто бы стер его в порошок и все дела. Но тут… Эльфы все знают друг о друге, они мстят за своих… Значит… Значит эльфам пришел срок покинуть этот мир! А он уж им в этом поможет…
Последующую неделю Хамамелис провел в библиотеке, выуживая оттуда всё, что было можно и сплетая из полученного одно, но очень сильное заклятие.
Маленькое колечко Евены в виде перевившейся лозы он получил следующим вечером, наняв пару бандюг, которых той же ночью постиг несчастный случай. Потом колдун ушел. Его не было ровно три дня. Он вернулся уставшим, осунувшимся, но довольным и стал ждать свою «суженную».
Евена пришла к нему парой дней спустя. По распухшему лицу было видно, что она ревела — глаза потускнели, а разодранный подол платья она даже не замечала.
— Что случилось? — кинулся к ней Хамамелис, мягко провожая до кресла и помогая сесть.
— Акастик пропал! — всхлипнула она.
— Как? Такого не может быть! Может, он просто уехал на какое—то время? Или готовится к свадьбе…
— Нет! Он пропал! Сначала… — у нее из глаз полились слезы, и колдун галантно протянул ей платок. — Сначала, у меня какие—то бандиты украли его кольцо, а потом пропал Акастик. И не только он, все эльфы пропали! А их лес меня не пуска—а—ает! — поток слёз хлынул с новой силой.
Он успокоил ее, проводил до дома. На следующий день Хамамелис «случайно, в одном из ломбардов нашел» ее колечко и торжественно преподнес, вроде как прощальный подарок от эльфа, всеми силами показывая, как он расстроен пропажей Акастика. Потом начал ходить к ней — успокаивать, дарить цветы, маленькие подарки, чтобы поднять настроение. Еще через месяц, он решился и сделал ей предложение руки и сердца.
— Я не могу. — подняла Евена на него свои тусклые глаза. Они так ни разу так и не засветились с тех пор, как раньше…
— Почему? Эльфы ушли, закрылись ото всех, и твой жених даже не позаботился, чтобы тебе об этом сообщить! — разозлился Хамамелис. — Забудь его! Нужно начинать жизнь сначала.
— Я не могу. — повторила она, качая головой.
— Я не тороплю тебя. Может быть через месяц—два… Когда всё забудется.
— Я не смогу его забыть! — четко проговорила ведьма, глядя ему прямо в глаза. — Даже, если бы я захотела, то не смогла бы. — она опустила голову. — Я жду от него ребенка.
Хамамелис ничего ей не ответил. Он ушел, словно громом пораженный и два дня не показывался. Еще бы — ребенок эльфа! И дело даже не в том, что она была с ним близка — это он как—нибудь бы пережил, а дело в том, что это ребенок ЭЛЬФА! Всё его заклятие было построено на том, что НИ ОДНОГО ЭЛЬФА НЕ ОСТАНЕТСЯ! И только сильная природная ведьма, в чьих жилах течет эльфийская кровь, могла разрушить чары. Конечно, требовались еще два составляющих, но…
— Я по—прежнему хочу на тебе жениться. — решительно заявил он, как только снова оказался рядом с ней. — Мы наймем самую хорошую ведьму, с большим опытом и… она поможет избавиться от этого ребенка.
Евена ничего не ответила, а на следующий день ее мать передала ему прощальную записку. Ведьма уехала, покинула город. Помнится после того дня, около недели в городе часто горели дома и повсюду находили нищенок и девиц легкого поведения с перерезанными глотками. Потом он кинулся на ее поиски. Искал три месяца, пока не наткнулся на ведьму столь же мощной силы, что его подруга. Они знали друг о друге, не могли не знать! Хамамелис просил, даже умолял, но ведьма не хотела ему ничего рассказывать. Произошла схватка. Это сейчас там находится Фельвенская пустошь, а тогда там был лес. Большой густой лес, со множеством животных… Он победил. И, когда она на коленях просила отпустить ее, он воткнул ей в сердце нож, который втянул в себя всю ведьменскую силу. Сила оказалась столь велика, что Хамамелис обжег ладони до волдырей и, в попытке навсегда уничтожить как силу, так и ненавистный нож, со всей силы стукнул острием по камню. Увы, он не учел, что сила была природной — нож легко, словно в масло, вошел в камень по рукоять и слился с ним воедино…