Слеза рода
Шрифт:
– Лучше тут оставайся, – посоветовал мне Поревин. – Голем твой как раз туда и намылился, если не соврал, конечно. Кое-какие моменты просветления у кровопивца случаются, в один из них он и рассказал, что в живых остался только потому, что облом тот его в говорящее письмо превратил. Дескать – запомни и передай своим землякам, чтобы они угомонились, он эти края покидает и уезжает домой. Нечего ему здесь делать больше, понимаешь. А если кто продолжит его донимать, то он может рассердиться даже сильнее, чем сейчас, и приехать сюда уже не за чужим интересом,
Пару дней назад, значит, это случилось, как раз тогда, когда слеза Рода в очередной раз сменила владельца и направилась в сторону Москвы. Очень интересно. А еще хорошо бы знать, один Голем сидел в машине или нет?
Хотя нет, скорее всего – один. Во-первых, Аркаша не мог так быстро добраться до Екатеринбурга. Мы шесть часов ехали, а Илеять-гора куда дальше пещер, до которых нас довела Глаша. Во-вторых, Голем сказал, что он рассержен, а это свидетельствует о том, что порученное ему задание не выполнено. Ну не вурдалаки же его из себя вывели? Он на подобные мелочи внимание сроду не обращал. А тут еще вон обещал приехать и всем глаз на задницу натянуть. Да чтобы Голем кого-то куда-то поехал убивать бесплатно? Не бывает. Нонсенс. Так что да, пребывал в бешенстве.
Но при этом стоит учесть, что откуда-то информация о том, что слеза покидает Урал и направляется в Центральную Россию, к нему просочилась, причем более чем оперативно. И дорого бы я дал за то, чтобы узнать, как именно.
– Ведьмы после совсем взбеленились, – продолжал тем временем вещать колдун. – Здоровяк же, по сути, признал, что это он в горах ковен во главе с Меланьей перебил, потому сразу награду увеличили. Теперь кроме мешка денег они за его голову дают пару слитков старого золота и кусок мандрагыра размером с мизинец. Царская награда, скажу тебе. Будь я помоложе и при силе, так задумался бы на эту тему.
А вот это очень удачный расклад! Все это время маленький червячок беспокойства во мне жил, не стану скрывать, опасался я того, что где-то мы напортачили тогда в горах, наследили. Правда не пиво, она не всегда дырочку находит, но мало ли? Но теперь все, теперь убийца Меланьи и Ко точно Голем, и считаться ему таковым до конца времен. Я этого персонажа знаю, он оправдываться сроду ни перед кем не станет. Нет, не потому, что слишком самолюбив или упрям. Просто ему реально пофиг, кто что о нем думает.
– Ну да, – причмокнув, произнес я. – Деньги – ладно, а вот мандрагыр… Вещь. А старое золото – это что?
– Не дешевле чудо-корня вещица, – огладил бороду старик, – а то и подороже. Если верить легендам, в совсем древние времена первых башкир на их теперь исконные земли со стороны Алтая привел великий и могучий Коркут-ата, то ли герой, то ли бог – не поймешь. Он же победил злокозненного змея Аждаху, который людям житья не давал, а после вскрыл его сокровищницу, где нашел много золота, с которым отправился на скрытую от человечьего взора гору
– Короче, все как всегда. Часть пошла в производство, а часть осталась, и те, кому такое сокровище достанется, могут…
– Ну да, – кивнул колдун. – Вот только я золото сие по молодости разок видел, и мощь, что в нем спит, ощутил. Если из такого металла знающий кузнец, например, колечко смастерит, да с правильными словами, что во время работы будут сказаны, то непростое украшение может выйти, из числа тех, что человеку могут жизнь продлить. Или, наоборот, сократить. Или удачу приманить. А может, отогнать. Смекаешь, о чем я?
– Ага, – проникся я. – И правда награда неслабая.
– Вот только не уверен, что кто-то на нее польстится, – заметил Поревин. – Дичь сильно кусачая. Разве что у вас в столице кто соблазнится… Но это не мои заботы. И ты нос туда не суй, целее будешь. Ладно, что ты там мне хотел рассказать? Солнце скоро на закат пойдет, тебе в путь пора. Ты вроде еще хотел на могилку к другу заскочить?
– Надо, – кивнул я. – На похороны не ходил, хоть так поклонюсь.
– Но не в ночь же? Не место на погосте живым в это время, – резонно отметил колдун. – Выкладывай уже.
– Тут вот какое дело. – Я отодвинул от себя пустую чашку. – При Хозяйке девчонка одна состояла, то ли помощницей, то ли воспитанницей. Сама мелкая, глаза шалые, нос в веснушках, смеется много и звонко. Глашкой зовут.
– Ишь ты, – ощутимо напрягся Поревин и даже чуть подался вперед. – И что, и что?
– Хорошая девчонка оказалась, – продолжил я. – К нам по-доброму отнеслась, заступилась пару раз, а после до выхода из гор довела. А на прощание спросила, мол, не надо ли чего? Может, помочь чем?
Мне показалось разумным сделать паузу, давая возможность старику вставить пару слов, но он молчал.
– И я попросил за тебя, дед. Не знаю с чего, но мне подумалось, что Глашка и есть та егоза, что твою силу забрала.
– Не она, – просипел колдун, – другая.
– Да знаю уже. С тобой знакомство свела ее сестра, которую зовут Дашка. Живут они ладно, не ругаются, друг друга поддерживают во всем. И иногда одна прислушивается к просьбам другой, если такие возникают.
– Не тяни ты! – рыкнул дед. – Говори!
– Короче, велела Глашка тебе передать: как с белой березы лист почти облетит, но еще до первого снега, приходи к тому камню, где в прошлый раз опростоволосился. Прощения попроси, да в голос, дарами поклонись нескупыми, авось и сладится все. А она за тебя слово замолвит, не сомневайся.
– Ай, парень! – Колдун после того, как я замолчал, отмер не сразу, с минуту переваривая мои слова. – Вот не ждал не гадал такое от тебя услышать! А ты зачем так поступил-то?
– В смысле? – теперь уже я изумился. – Ты ж сам всю дорогу жаловался, что, мол, нет силы – нет жизни.