Слёзы камня
Шрифт:
– Он победил Азога, пронзил его мечом, но и сам чуть жив. Уже третий день он не приходит в себя. Гэндальф послал женщин и детей на поиски трав, необходимых для лечения. Но я же вижу, он не уверен… -по щекам хоббита покатились слезы.
Вар поежилась, глядя на точеный профиль короля. Бильбо всхлипнул.
– Ладно, кончай реветь, - девушка выпростала руку из-под одеяла и хлопнула хоббита по плечу. –Лучше сходи и принеси мне поесть. И выпить тоже.
Бильбо улыбнулся сквозь слезы и поднялся на ноги.
– Я рад, что ты очнулась, Вар, - тихо сказал он и выскользнул из палатки.
Девушка снова села, потянулась к изголовью. Так и есть, её одежда, вымытая и сложенная
– Ты спас мне жизнь, Торин, - тихо сказала она, глядя в это усталое лицо. –Я не забуду…
Она коснулась кончиками пальцев его лба, убирая упавшую прядку волос, скользнула, очерчивая рассеченную скулу. Какие длинные у него ресницы! Как у девушки! Вар тронула губы, прокушенные, покрытые темными пятнышками подсохшей крови. Это благодарность, она всего лишь благодарна ему за помощь… если бы не он, она была бы мертва…
Мысли проносились путаными рваными клочьями. Все было как в тумане. Вар гладила его лицо, касалась его губами, вдыхала горький аромат подсохшей крови и земли. Это лишь благодарность! Это не любовь! Это не любовь…
Её губы на его губах, пальцы запутались в рассыпанных по подушке волосах, она слышит биение собственного сердца, похожее на звуки обвала в горах. Это не любовь… это всего лишь благодарность… Его губы вдруг отвечают, нежно, по-детски безвольно приоткрываясь под напором её губ. От чего-то режет глаза и теплое течет по щекам. И она трется щекой о его бороду и снова ловит губами его губы, такие мягкие и… живые. А потом приподнимается, чтобы встретить его взгляд и улыбку.
– Вар… - шепчет он, а топазовые глаза сияют, словно озера в летний полдень. –Жива…
– Вар, прости, мясо кончилось!
Бильбо застыл на пороге, глядя расширенными глазами на короля и девушку. Чашка с кашей выпала из его руки, а из кружке в другой руке полился горячий бульон. Вар отпрянула от Торина, стряхивая с себя чары единения.
– Мне стоит пойти и сказать брату, что я в порядке, - сказала она, вырвав руку из ещё слабых пальцев короля, поднялась, и, шатаясь, вышла из шатра.
– Простите…- жалобно прошептал Бильбо. –Прости меня, Торин, я все испортил…
Король угрюмо хмыкнул.
– Да уж, на сей раз ты более чем не вовремя, полурослик!
========== Глава 9. ==========
Вар плелась по лагерю, пошатываясь и тихо ругаясь. Слабость владела её телом, но упрямство гнало вперед. Она приостановилась лишь возле общих шатров и почти сразу навстречу бросилась худенькая высокая фигурка.
– Гленн, мальчик мой, - Вар ухмыльнулась, глядя снизу-вверх в золотистые глаза юного эльфа. –Вижу, пригодились тебе мои уроки!
– Если бы!- обиженно засопел мальчишка. –Отец прогнал меня в Гору вместе с женщинами и детьми. Сам незнамо как остался жив, а вот Халфиэля убили…
Он грустно вздохнул.
– Но зато он перебил кучу гоблинов!- из-за шатра, хромая и опираясь на обструганный шест, вышел худощавый молодой воин. –Вар, хорошо, что ты очнулась.
– Я голодна как весенний варг, а идиот-полурослик разлил даже бульон, - обиженно сказала девушка.
–
– Я тоже рада тебя видеть, братишка! А теперь опусти меня на землю и вытащи из кустов Гленна и Беркема.
– Спасибо, я как-нибудь сам, - буркнул Беркем, потирая шишку-кусты росли на камнях. Гленн философски дернул изящным носом и пошел к своему костру.
Бульон и каша были изумительными. Вар слопала две чашки того и другого и блаженно застонала, потирая полный живот.
– Так говоришь, Торин очнулся?- обрадовался Двалин, когда она поведала о событиях утра (разумеется, умолчав о процессе приведения в себя тупоголового гнома). Вар степенно кивнула, грызя веточку, чтобы очистить зубы.
– Очнулся, куда ему деваться!
– Я иду к нему, ты со мной?- Двалин поднялся с места. Вар поморщилась, но тоже встала. Заметив, что она все ещё слаба, Двалин подхватил сестренку и усадил на плечо, невзирая на вопли и сопротивление.
– Сиди спокойно, а то уроню!- пригрозил младший Фундинсон.
Торин был в сознании и даже смог проглотить немного бульона с мелко накрошенным мясом. Правда, сие нехитрое действо отняло у короля почти все силы и он вынужден был снова лечь.
Вар тоже прилегла на своей постели, не раздеваясь, лишь подтянув к себе пояс с топорами. Двалин сидел у самого входа, видимо, ожидая кого-то. И вскоре стало ясно, кого именно. Первым в шатер вошел Бэрд. Его суровое угрюмое лицо могло отбить у любого больного охоту к выздоровлению. Следом за ним прибыли Гэндальф и король эльфов со своим юным сыном, тенью следовавшим за отцом. Последним вошел Дейн, одетый в простой черный панцирь, который украшала лишь серебряная руна, обозначавшая неуязвимость. Все вожди сборного войска эльфов, людей и гномов были в сборе.
– Зачем ты призвал нас, Двалин, сын Фундина?- первым спросил Дейн, едва переступив порог шатра. При виде приподнявшегося на постели Торина он слегка вздрогнул.
– Рад, что ты пошел на поправку, брат, - в словах Владыки Железных Холмов слышалось что угодно кроме довольства и радости. Торин кивнул кузену и попытался принять сидячее положение. Но его сильно клонило в сторону.
Вар неприятно было видеть короля в таком плачевном положении, вынужденного проявить слабость перед родичем. Тем более, она заметила уже, как жадно Дейн смотрел на неё, и как напрягся, увидев очнувшегося Торина. И эти его взгляды заставили девушку инстинктивно поджаться, словно перед ней проползла пещерная многоножка. Мысль о том, что придется снова действовать под взглядом повелителя Железных Холмов, была невыносима, но ещё невыносимей было видеть, как старается удержаться бледный и едва не теряющий сознание Торин. Вар бесшумно соскользнула со своей постели, прихватив подушку и сложенные боевые доспехи. Затем кивком предложила Двалину поддержать короля, устроив ложе таким образом, что Торин смог сидеть, не прилагая усилий и опираясь спиной о доспехи, положенные поверх подушек. Сама же поспешно отодвинулась вглубь шатра, задвинув занавеску и свернувшись клубком на постели. Отсюда она хорошо слышала каждое слово брата, каждое спокойное и взвешенное слово. Двалин говорил медленно, ровно и внятно, передавая разговор с Кирком, сыном Роака, которому пришлось улететь. Слушали его в молчании, в тягостном и болезненном молчании, осознавая, что война не окончена.