Слёзы Лимба
Шрифт:
Она закончила и, поставив пустой железный таз рядом с собой на землю, вытерла рукой пот со лба, после чего невольно обернулась и, наконец, заметила стоявшего у ворот мужчину, который пристально следил за каждым ее телодвижением. Она прищурено окинула незнакомца взглядом и на минуту потеряла к нему интерес, но, поняв, что тот все еще глазеет на нее, изучает каждую деталь ее тела, рассердилась и быстрым шагом направилась к воротам.
— Вы кто такой?! — крикнула она и сердито стрельнула в Джорджа своими уставшими глазами. — Что вам нужно?
Женщина остановилась в нескольких метрах
— Ты вернулся! — радостно воскликнула она, с трудом сдерживая слезы, которые крупными каплями так и норовили политься по ее красным от мороза щекам. — Ты вернулся! — женщина сжала ледяными ладонями его лицо и стала радостным взглядом изучать каждый миллиметр смущенного лика Джорджа.
— Здравствуй, Лиза, — произнес он и скромно улыбнулся, вызвав у нее тихий довольный смех.
— Виктор… — прошептала она и стала гладить его по волосам, делая это так тщательно, будто хотела потрогать каждый волосок на голове мужчины. — Господи… Я не верю своим глазам. Ты ничуть не изменился… Все такой же… Молодой и красивый. Как тогда… Тринадцать лет назад, когда я видела тебя в последний раз.
— Мы все изменились… — едва слышно ответил ей тот и осторожно убрал ее ладони со своего лица, после чего снова одарил женщину почти незаметной улыбкой.
Лиза украдкой кивнула и медленно побрела к скамейке, что стояла около крыльца. Женщина разгладила складки на фартуке и села, после чего устремила свой взгляд на низко висевшее рыжеватое солнце, которое так и пыталось спрятаться за исхудавшими грязно-коричневыми тучками, что бегали по небосводу. Джордж сел рядом с ней и тяжело вздохнул, после чего виноватым взглядом посмотрел на Елизавету, все так же пристально и неотрывно.
— Прости меня, — прошептал он. — Я очень виноват перед тобой.
— Я писала тебе письма, — медленно сказала она и натянуто улыбнулась. — Все время… Смутно надеялась, что ты передумаешь и вернешься. Когда тебя забрали на фронт, моя вера пошатнулась, но я не перестала писать. Посылала тебе письма каждый день…
Женщина вцепилась белыми пальцами в край скамейки, будто боялась случайно упасть на землю из-за сильного порыва колючего ветра, что разносил по всей округе осколки льда и снежный пух, который пытался осесть в волосах и пустить там корни.
— Но потом, — продолжила она. — Мне сказали, что я могу больше не ждать. Что нет шансов, что ты вернешься с фронта. Но я продолжала верить. И ждать… — Лиза боязливо пододвинулась к мужчине поближе и неуверенно сжала его правую руку, с интересом рассмотрев обрубки
— Я хотел узнать, как ты живешь, все ли у тебя хорошо. Я не переставал думать о тебе, ни на минуту. Особенно после того, как получил твои письма, — Джордж вытащил из внутреннего кармана куртки стопку пожелтевших конвертов и осторожно положил между ними. — Благодаря им я узнал, где ты живешь. Но долго боялся приехать.
— Почему?
— Мне казалось, что я последний, кого ты желаешь увидеть… — вздохнул он. — Твои письма дошли до меня лишь в двадцатом году, слишком поздно… Я их перечитывал каждый день. И терзал себя мыслью, что виноват перед тобой. Невероятно сильно виноват.
— Ты не должен винить себя. Ты сделал выбор, и я его поддерживаю. Лучше услышать правду, чем всю жизнь терпеть ложь.
— Расскажи о себе, — попросил ее тот. — Как сложилась твоя жизнь? Почему ты уехала из Лондона?
— Мы переехали сюда во время войны. Я вышла замуж, по принуждению, родители заставили. Всей семьей собрались здесь, в этом доме. Тогда это место было куда оживленнее, по крайней мере, в течение нескольких лет. Но после войны деревня начала пустеть… — Лиза пододвинула к Джорджу еще ближе и положила свою голову на его плечо. — Я к тому времени родила двоих детей, девочек. Когда им исполнилось три года, муж ушел от меня. Собрал вещи и уехал. С тех пор я его не видела… Родители тоже не стали задерживаться и перебрались в Швейцарию, объяснив это тем, что там они будут чувствовать себя безопаснее.
— Почему ты не захотела поехать с ними?
— Не знаю… Не смогла… Я привыкла к этому дому, полюбила его всем сердцем. И не могла бросить, как какую-то вещь. Ты бы видел, как тут красиво летом. Я посадила цветы, вишню, яблони. Мои доченьки довольны. И мне этого достаточно.
— Где они сейчас?
— В сельской школе здесь неподалеку. Им уже исполнилось семь. Они такие красивые, ты бы их только видел. Уже настоящие леди. Мечтаю, чтобы они смогли вырваться из этого безлюдного местечка и уехали туда, где они смогут обрести настоящее счастье. Здесь нет будущего. Живешь и ждешь только смерти.
— Ты еще слишком молодая, чтобы умирать.
— Мне уже тридцать, я потихоньку старею. На лице уже появились первые морщины, я осталась одна, никому не нужна. Только своим дочерям. Я не об этом мечтала всю свою жизнь. Мне хочется немного движения, каких-то ярких моментов. А так… Каждый день повторяет предыдущий и кажется, что так будет продолжаться вечно, пока я не иссохну.
Они на короткое мгновение замолчали и неподвижно сидели на деревянной слегка покосившейся скамейке, любуясь бескрайними просторами английских равнин. Джорджу было немного непривычно находиться в такой тишине, где не слышно шума машин, заводов, сотен людей, где есть только пение птиц и голос ветра. От такого спокойствия даже закружилась голова и хотелось скорее услышать хоть какой-нибудь громкий звук, но ничто не было способно нарушить воцарившуюся здесь тишину.