Слёзы Лимба
Шрифт:
Дождь, к счастью, прекратился, но воздух был таким влажным, словно капли воды застыли в воздухе и не желали приземляться на землю, боялись стать частью этого загробного мира. Татьяна, идя по тропинке, невольно задумалась о том, что же случается с человеком после смерти. Раньше она воспринимала уход из жизни как что-то обыкновенное, обыденное и незаметное. Смерть не являлась для нее горем, никогда не застревала в мыслях. Она будто отрицала существование этого естественного процесса человеческого пути, умерший для нее просто исчезал, растворялся и никогда не возникал в памяти и сердце. Только сейчас, почувствовав руками могильную землю, она поняла, какой же чертовой эгоисткой была все это время. Смерть отца промелькнула для нее быстрее падающей звезды, она ни разу не навещала их могилу, ни
В голове возникло лицо матери, которая сидела на кухне за маленьким круглым столиком, а перед ней веером разложены счета, присланные с банка. В них находились немыслимые цифры, но мать, заметив приход дочери, всегда прятала эти бумажки в карман фартука и никогда не говорила об этом, хотя знала, что Татьяна в курсе всех дел. Но она пыталась уберечь дочь от опасности, отдаляла от всего плохого. И Татьяна начала спрашивать саму себя: «Как я могла так поступить? Как могла возненавидеть того, кто делал все возможное для моего блага? Как я могла положить на него такую тяжелую обиду, которая его просто раздавила в моей памяти?»
Улыбка отца появилась перед ее глазами, такая красивая, лучистая, искренняя. Он смотрел на нее, на свою единственную дочь, затем взял маленькую Татьяну к себе на руки и поцеловал в румяную пухленькую щеку.
— Мы ведь с тобой команда? Настоящие герои?
— Да, папа, — засмеялась Танюша и ущипнула отца за большой нос с небольшой горбинкой, который казался ей самым красивым носом в мире.
Но сейчас этот образ где-то вдали, в самых глубоких уголках памяти. Как она могла забыть его любовь, как могла отрицать все это время? Кто ей дал на это право? Теперь Татьяна смотрела на собственное Я со стороны с сильнейшим презрением, она стала ненавидеть себя за свой эгоизм, равнодушие ко всему, что ее окружало. Она задавалась вопросом, почему всю жизнь ее преследовало одиночество? Почему никогда рядом не было того, кто мог бы развеять тьму, согреть в холодную ночь, успокоить, избавить от переживаний? Она всегда была одна, но в то же время окружена толпой людей. Эти люди смотрели на нее, любовались, но не слышали, не понимали. Ее сторонились, избегали. Все: муж, коллеги по работе, друзья. Все ее подруги с колледжа забыли о ней, ни разу не написали и не позвонили, а тот же Себастьян, которого она с самого начала своей карьеры считала наставником, другом. Он тоже исчез из ее жизни на долгое время и заговаривал с ней только на работе и исключительно о работе. Этот человек редко интересовался ее бытием, она была ему неинтересна, хотя мужчина делал вид, что проявляет чувство заботы.
Только с Эрваном она была не одинока, рядом с ним терялось это неприятное чувство, с ним у нее появлялись силы, желание идти дальше. Она была замужем, являлась преданной супругой, но любила другого. Это заставляло ее сердце трепетать об одной лишь мысли об этом. Она делала что-то запретное, нарушала все права, которые были на нее наложены печатью.
И где она сейчас?
Где тот, кого она безумно любила, кем болела и ради кого жила? Он исчез в тумане, растворился в нем, и надежда найти его таяла на глазах, таяла за считанные секунды.
— Эрван! — девушка совершенно потеряла саму себя и начала кричать в бескрайнюю пустоту, срывая свой охрипший от холодной погоды голос. — Эрван!
Ответом последовал тот странный жалобный крик лошади, который на этот раз был где-то поблизости, словно животное из последних сил шло на запах единственного в этом месте человека, надеясь получить необходимую помощь.
Девушка, немного успокоившись и справившись с мыслями, пошла вперед, наконец-то увидев впереди себя что-то, что отличалось от однообразной туманной пустоты. Это были чугунные высокие ворота, чем-то напоминавшие те, что она видела на кладбище, но эти были намного выше и включали в себя более сложные детали, а именно библейские сюжеты, но никого
Снова раздался крик лошади, на этот раз так близко, отчего казалось, что несчастное животное кричало у нее прямо под ухом, щекоча своим длинным языком и зловонным дыханием. Но никто так и не появился, лошадь снова стихла, и даже не было слышно звука ее копыт. Татьяна уже начала думать, что ей все это померещилось, так мозг перестал справляться с таким обилием тишины и начинал выдумывать интересные для него звуки.
Устало сжав прутья ворот онемевшими от холода руками и слегка прижав к ним свое лицо, девушка глубоко вдохнула влажный осенний воздух, чувствуя, как внутри закипели эмоции, которые в последнее время все чаще и чаще начинали выходить из нее наружу. Перед глазами снова замелькали образы из прошлого, которые так согревали ледяную душу. Эти прекрасные добрые лица с улыбкой смотрели на нее и одним лишь движением губ пытались ей что-то сказать, но девушка не понимала их, те образы стали слишком размытыми, забытыми и чужими.
— Я так скучаю по вам, мама, папа… — всхлипнула Татьяна и слегка прикрыла свои глаза. — Я неблагодарная эгоистка. Лучше бы я умерла, чтобы не мучиться, — девушка посмотрела на не существовавшее из-за тумана небо и устремила на него свои мокрые от подступивших слез глаза. — Я так устала… Так устала…
Когда первая слеза докатилась до ее острого очерченного подбородка, как что-то горячее и мокрое прикоснулось к ее соленой щеке, слегка лизнув. Девушка испуганно вздрогнула и повернула свою голову, увидев перед собой испуганную лошадиную мордочку, которая с виноватым выражением лица смотрела на Татьяну, тяжело дыша и изредка фыркая. Лошадь, увидев взгляд Татьяны, отступила на пару шагов назад и застенчиво поскребла по земле копытом, будто пытаясь этим что-то сказать.
— Как ты здесь оказался, дружок? — удивленно посмотрела на безобидное создание девушка и осторожно погладила его по голове. Слегка изучив животное взглядом, Татьяна пришла к выводу, что это самец и у него вывернуто переднее левое копыто, о чем говорила сильная хромота. — Как ты умудрился так пораниться? — девушка наклонилась и взглянула на его рваную рану. Вероятнее всего кто-то вгрызся в ногу чуть выше копыта и этот кто-то был невероятно голоден. — Кто это сделал с тобой? Странно… Следы зубов будто человеческие…
Едва девушка увидела укус на ране бедного животного, как в голове тут же возникли те самые снимки, которые ей показывал Доктор Ломан в тот самый день, когда она впервые приехала в психиатрическую лечебницу. У жертв этих страшных убийц были точно такие же следы зубов на теле. Но Татьяна хотела верить, что это самое обычное совпадение. Убийца не мог оказаться где-то поблизости, если только… Девушка боялась даже думать об этом.
— Пойдем, нам нужно уходить отсюда. Здесь слишком опасно, — девушка осторожно взяла коня за повод, удивившись присутствию уздечки и седла, затем повела раненое животное к воротам, стараясь вести его вперед как можно медленнее, чтобы животное еще сильнее не повредило свою ногу. Конь послушно пошел за ней, как-то испуганно поглядывая по сторонам, словно чуял приближение опасности где-то в тумане.
— Где твой хозяин? Что с ним произошло? — спросила Татьяна слегка ожившего после ее нежных поглаживаний коня, но затем смолкла, поняв по глазам своего нового спутника, что владелец этого прелестного создания вряд ли когда-нибудь вернется к своему четвероногому другу.
***
Звук церковных колоколов пронзил мертвую тишину и своей вибрировавшей мелодией пощекотал ушные раковины, которые сильно напряглись, так как уже успели отвыкнуть от любого искусственного шума. Татьяна прищурила глаза, вглядываясь в густой серый туман, надеясь отыскать в нем источник этого мелодичного звучания, но даже после того, как колокола снова начали звенеть, призывая путников к себе, девушка так и не смогла на слух понять, откуда именно доносился этот звук.