Слезы огня
Шрифт:
– - -
Трудно описать охвативший меня "восторг", когда, расплатившись за покупки и покинув лавку, я поняла, что Эслин пропала. Я облазила проулок, дошла до ближайшего конца села и вернулась на исходную точку, так и не обнаружив следов растворившейся в неизвестности коллеги. Связаться с ней телепатически возможным не представлялось - машинально коснувшись шеи, я вспомнила, что мы сняли все амулеты, включая хрустальную подвеску. За неимением лучших идей я потопала
Народу на площади прибавилось. Женскую компанию разбавлял чернявый Ванний с гитарой, старостин сын в обнимку с миловидной брюнеткой и Фелис с корзинкой. Судя по окружившим дикарку девицам, на ниве заведения новых знакомств волшебница преуспела больше нас.
Заметив меня издалека, подруга вопросительно вскинула брови: где Эслин? Я лишь пожала плечами. Вышла на минутку называется...
– Рина!
– возрадовался старостин сын.
Честной народ как по команде уставился на меня. Особенно старалась брюнетка - видимо, пыталась прожечь во мне дырку взглядом. Я выдавила вымученную улыбку.
– Рина, привет, - подхватил эстафету Ванний.
– Ты присоединяйся, знакомиться будем.
Я уныло поплелась к колодцу, не горя желанием заводить друзей. Через пять минут я знала имена не только всех присутствующих, но и некоторых отсутствующих. Естественно, я не запомнила и половины. Совсем молоденькие девушки оказались дружелюбнее, наперебой расспрашивая о жизни в других краях. Те, кто постарше, больше помалкивали, оценивающе изучая Фелис и особенно меня. Я старательно поддерживала беседу, пытаясь выглядеть веселой и непосредственной, даже рассказала пару баек из ведьминской практики (само собой, приукрасив, изменив, а то и вовсе умолчав о некоторых моментах и своём участии в оных). Ванний негромко аккомпанировал на гитаре моим историям, а Сеня и добрая половина девиц слушали, приоткрыв рот.
Внезапно на площади возникло новое лицо. Человеческое, лет сорока пяти-сорока шести на вид, с взлохмаченными темно-каштановыми волосами и угрюмыми, настороженными синими глазами дикого зверя. Обошло колодец по широкому кругу, скользнуло хмурым взглядом из-под челки по нам с Фелис, почему-то задержавшись на дикарке, и взбежало по ступенькам храмового крыльца. Хлопнула украшенная резными узорами дверь.
– А это ещё кто?
– шепотом поинтересовалась я.
– Влад, сын жреца, - сообщила одна из девушек (кажется, она назвалась Глашей... или Глаша это её подружка-катесса, а она Висса?).
Дверь храма приоткрылась, явив сутулого катесса в оранжевой жреческой рясе.
– Приемный, - добавил Сеня.
Катесс окинул компанию не менее хмурым, неодобрительным взглядом. Ванний понятливо слез с бортика и вручил инструмент приятелю.
– Всё, расходимся.
Я не возражала. Ванний вызвался проводить нас до избушки. Сеня явно желал присоединиться, но Настина крепко вцепилась в его руку и выразительно надула губки. Сомнительное внимание старостиного сына мне отнюдь не льстило, а уж с учетом
Покидая площадь, я оглянулась на храм. Дверь катесс так и не закрыл, через узкую щелочку наблюдая за спешно разбредающейся молодежью. От цепкого, пристального взгляда жреца по моей спине побежали мурашки. Местный божий служитель походил на своего коллегу из храма Доруса примерно так же, как я на родную сестру Эслин. Общими были только раса и профессия. В здешнем жреце чувствовалась какая-то напряженность, собранность, словно он в любой момент ожидал нападения. Я отвернулась и, не удержавшись, поежилась.
Ванний развлекал нас болтовней и шутками-прибаутками до самой избушки. Фелис поддерживала беседу лучезарными улыбками и смехом в нужных местах, я слушала лишь краем уха, отделываясь односложными фразами невпопад. Меня не покидало мерзкое, раздражающее ощущение, будто внимательный, изучающий взгляд жреца ползет следом. Пару раз я оборачивалась, но, разумеется, никого и ничего подозрительного не замечала. Так и подмывало спросить подругу, не чует ли она чего или это у меня разыгралась паранойя, однако неугомонный Ванний торчал между нами, не торопясь уходить.
До покосившегося плетня оставалось не больше десятка метров, когда из-за кустов на дорогу выскочил катус. Песочно-рыжий, с темными подпалинами пятен на короткой шерсти и длинными чёрными кисточками на ушах. Презрительно осмотрел нас и недовольно заурчал. Фелис взвизгнула и спряталась за спиной Ванния, безмерно удивив меня столь несвойственным дикарке поступком.
– Не бойся, Лисса-краса, - успокоил девушку парень и указал на кожаную полоску ошейника на животном.
– Это домашний, он вас не тронет. А ну, пшел прочь!
Зверюга недружелюбно продемонстрировала клыки и рыжей тенью метнулась в сторону, скрывшись в зарослях.
– Вот это выдержка!
– восхитился Ванний.
– Даже не вздрогнула.
– Это она от страха, - пояснила дикарка.
Я запоздало сообразила, что надо было по примеру подруги шмыгнуть за надежную мужскую спину или хотя бы изобразить испуг. Рефлексы Странницы же заставили меня замереть, дабы не нервировать катуса резкими движениями раньше срока. Как правило, домашние на людей не нападают, но среди и первых, и вторых встречаются невоспитанные особи и лучше повода им не давать.
Я торопливо закивала, выражая своё полнейшее согласие со словами Фелис.
– Это рыська нашего жреца, - внес ясность парень.
– Он никого к себе близко не подпускает, но и не трогает, если не лезть.
– Кто, жрец?
– невинно уточнила девушка.
– Да не, катус.
– Что зверь, что сын - у обоих глаза такие, что мороз по коже.
– Дикарка зябко передернула плечами.
Что верно, то верно. Угрюмое презрение, которым нас одарил катус, мало отличалось от диковатого взгляда мальчишки.