Слезы счастья

Льюис Сьюзен

Заверив Мельвину, что никогда не допустила бы такой оплошности, Лиза подождала, пока за ней захлопнется дверь, и сбросила с себя полотенце.

— Фу-у-у, так-то лучше, — вздохнула она, наслаждаясь ощущением более прохладного воздуха на коже. — Мне было так жарко, что я боялась, как бы не поплыл мой искусственный загар. Он в порядке? Никаких потеков, пятен?

— Все идеально, — сообщила Эми после того, как Лиза перед ней покрутилась. Потом, вернувшись к телефону, сказала: — Итак, в нашем сообщении написано следующее: «Думаю о тебе сегодня, не забудь прислать фотографии по электронке. С любовью, Андреа».

—

Андреа Вавасур, — добавила недостающую фамилию Лиза. — Подруга-журналистка, которая живет в Риме.

Переходя к следующему СМС-сообщению, Эми прочитала:

— «Ты проделала долгий путь к тому, что может оказаться только самой счастливой из гаваней. Ты заслуживаешь этого, Лизочка. Любви вам обоим. Пауло и Джереми».

— Ты видела их, когда вы с Тео прилетали к нам с Тони в Таиланд.

— Да-да. Как мило, что они поздравили тебя сегодня! Потом можешь сама все это просмотреть, а пока я почитаю их тебе вслух, хорошо?

— Да, пожалуйста, — сказала Лиза, принимаясь переворачивать коробки с бельем в поисках комплекта из белого шелка, который специально сшили так, чтобы он был незаметен под платьем, но помогал ей чувствовать себя удобно и уверенно.

— «Ты счастливица, что нашла такого идеального мужчину, — продолжала читать Эми, — но он еще больший счастливец. Наслаждайтесь своим днем и скорее приезжайте в гости. Иви и Джошуа». Это не та пара, у которой шикарный отель на Сицилии?

— Верно. Ага, вот он, — воскликнула Лиза и, развернув комплект, села на край кровати, чтобы его натянуть.

— Ты больше ничего не надеваешь под платье? — спросила Эми, с сомнением поглядывая на хлипкое с виду белье.

— Больше ни для чего нет места. Я даже чулки не могу надеть, почему так и переживаю за загар. Но, если у меня будет пухлый вид, в запасе имеются мощные антиэротические трусы со штанинами до колен, которые меня подкорректируют. Но ты продолжай, кто еще мне пишет? Я вхожу во вкус.

— Есть вероятность, что я наткнусь на послание от Тони? — мрачно спросила Эми.

У Лизы екнуло сердце.

— Нет, — ответила она, как будто ее изумило подобное предположение.

Эми смерила сестру многозначительным взглядом.

Закатив глаза, Лиза сказала:

— Ладно, прошлой ночью он написал и пожелал мне всего хорошего. Довольна?

Гримаса на лице Эми говорила о прямо противоположном.

— Я не просила его присылать это сообщение, — вскипела Лиза. — И вообще, он в Китае и встречается с другой женщиной, миссис Оверол...

— Миссис кто?

— Проехали, ладно? — раздраженно сказала Лиза. — Сегодня у меня свадьба, я выхожу замуж за Дэвида, и к чему ты приплела Тони, никому, кроме тебя, не известно.

Эми подозрительно на нее посмотрела, потом вернулась к сообщениям, открыла следующее и расхохоталась.

— «ПОПАЛСЯ! Никки Фримейсон».

Рассмеявшись вслед за сестрой, Лиза сказала:

— Незамужняя подруга из Сан-Франциско.

— «Божественное правосудие настигло божественную старую деву. Ждем не дождемся, когда познакомишь нас со счастливцем. Альфи и Джейн».

— У них в Тортоле, на Карибах, своя яхтенная компания, — сказала Лиза, дотягивая эластичный шелк до талии.

Эми собиралась продолжить, но тут дверь распахнулась и в комнату влетела Рокси, а следом за ней Матильда.

— Вау, Лиз! — воскликнула Рокси, резко затормозив. — Классное платье! Немного провокационное, тебе не кажется?

— Вы только на нее посмотрите, — затарахтела Матильда, чуть не налетев на внучку и с шутливым неодобрением разглядывая Лизу. — Прическа как у принцессы и бесстыжее белье. Можно подумать, что ты выходишь замуж.

— Она сделала это вчера, — напомнила Эми. — Рокси, дорогая, повертись-ка еще разок перед нами. Ты изумительно выглядишь!

Девушка послушно развела в стороны руки и покружилась на трехдюймовых бронзовых каблуках, чтобы во всей красе продемонстрировать платье без бретелек, сшитое из шелка цвета шампанского. Прошитый сверкающей нитью корсет украшали нежные кружева, а тонкие юбки из креп-жоржета шуршали и легко колыхались вокруг ног. С одной стороны густые светлые волосы Рокси удерживала сверкающая янтарная заколка, которая идеально сочеталась с камнями на ее кремовой бархотке.

— Папа уже видел тебя? — спросила Эми.

— Нет. Он разрыдается, прямо как ты. У меня не родители, а пара плакс. Не знаю, откуда они этого понабрались. Ах, что же я, в самом деле! Это наверняка твоих рук дело, бабуля. Ты видела ее перчатки? — спросила она у Лизы. — Посмотри, они неприличные.

В глазах у Лизы заплясали веселые огоньки, когда мать протянула ей пару кружевных фиолетовых перчаток, на третьем пальце которых, как скабрезная шутка, мерцали фальшивые бриллианты. Кроме них экипировка Матильды состояла из тафтяного костюма с коротким рукавом (такого же цвета, но более скромной его модификации), бледно-лиловой шляпки-таблетки, туфель цвета начищенного серебра и такой же сумочки на локте.

— Прекрасно выглядишь, мам, — сказала Лиза, подходя, чтобы поцеловать ее. — С перчатками ты, возможно, немного переборщила, но если они тебе нравятся, то все отлично.

— Откровенно говоря, я тоже думаю, что они ужасны, — призналась Матильда, — но они скрывают мои покрученные артритом пальцы. Из-за всех этих шишечек и бугорков я выгляжу, как старая ведьма. А тебе точно удобно сидеть в этих стрингах, дорогая? Не думаю, чтобы я захотела носить такие.

Рокси чуть не подавилась от смеха, представив эту картину, а Эми сказала:

— Я тут читаю сообщения, которые пришли сегодня утром. Если мы еще не знали, сколько друзей моя сестра разбросала по всему земному шару, то теперь наверняка это выясним.

Когда она вернулась к чтению, Матильда начала перерывать коробки и контейнеры в поисках чего-то, о чем знала только она сама. Рокси забрела на балкон и стала наблюдать, как снаружи собираются музыканты, а помощники, которых наняли на сегодняшний день, расставляют стулья рядами, готовясь к церемонии.

Эми все еще читала, когда Лиза повернулась расстегнуть чехол, который защищал ее платье. Чувствуя, что внутри нее опять закручивается вихрем комок нервов, она задержалась на мгновение и глубоко вдохнула. Все эти напоминания о жизни, которую она раньше вела, о безграничной свободе, которой наслаждалась, о том, как ей никогда, ни перед кем и ни в чем не приходилось отчитываться, заставляли ее с тревогой смотреть в будущее. А может, она просто боится, что кто-то упомянет в своих посланиях Тони? Или, скорее, расстраивается, что до сих пор никто этого не сделал?