Слезы счастья
Шрифт:
— Знаю, ты оставляла сообщение, — напомнил он. — Кстати говоря, голос у тебя был подвыпивший, и сейчас две пустые бутылки...
— Только не надо меня отчитывать, — раздраженно перебила Розалинд. — Я у себя дома, не за рулем, мне до конца дня не надо никуда ходить и ни с кем встречаться, и после такой недели, как у меня была, я считаю, что имею полное право себя побаловать.
Поднимая бокал, Джерри спросил:
— А что не так с твоей неделей? Что-то случилось?
Точно так же, как и ее отец, Джерри забыл. С другой стороны,
— Ну, жильцы, знаешь ли, агенты по продаже недвижимости, юристы, компании, которые занимаются уборкой, — проговорила она, стараясь не плеваться словами. — Не знаю, что со всеми творится в последнее время: то в сроки не укладываются, то работу как положено не выполняют... А теперь еще Лоуренс не хочет ни с кем разговаривать и даже есть, пока не вернется собака. Что мне с ним делать, хотела бы я знать? Это не его собака. Он не может просто так решить, что хочет ее видеть, и ожидать, что она появится.
— Ты говорила отцу?
— Нет, еще нет. — Джерри не понравится причина, но она все равно ее озвучит: — Если честно, я не хочу, чтобы она возомнила, будто может при помощи этого животного влезть в нашу семью. Ей только этого и надо, я знаю.
Джерри, не поднимая глаз, отпил вина, потом поставил бокал на стол и спокойно сказал:
— Почты много?
— Так себе. Она у тебя на столе. Я вижу, ты пытаешься сменить тему, но...
— Розалинд, я пять минут как вернулся домой...
— Я знаю, и мне жаль, что мои проблемы так тебя раздражают, но когда речь заходит о моем сыне и о том, что для него хорошо...
— Нельзя использовать его в этой войне. Это неправильно и нечестно. Ему нравится собака...
— Он зациклился на ней. Только о ней и говорит. «Я хочу, чтобы Люси вернулась. Я не пойду спать, пока не вернется Люси. Я не встану, пока не вернется Люси. Я буду сидеть на дереве, пока не вернется Люси». У меня от этого крыша едет.
— Она бы не ехала, если бы собака принадлежала кому-нибудь другому.
Ее глаза вспыхнули.
— Спасибо, что напомнил, но мне от этого не легче. И совсем не помешала бы твоя поддержка, но, как мы знаем, в последнее время от тебя ее так же трудно дождаться, как и верности...
— Да что же это такое! — взвыл Джерри. — Иногда ты как заезженная пластинка. Пока ты в таком состоянии, говорить с тобой явно бесполезно, поэтому я пойду в душ.
— Нет! Не уходи! — воскликнула Розалинд, когда он начал подниматься из-за стола. — Мне нужно с тобой поговорить. Не об этом, — пообещала она, когда он смерил ее настороженным взглядом, вероятно предполагая, что ему опять будут припоминать измену. Чудовищная ревность и неуверенность, как всегда, толкали ее к этому, и нужно было их усмирить, чтобы она могла поведать Джерри о своих новых тревогах по поводу отца.
— А о чем? — спросил ее муж, опускаясь обратно на стул.
Сделав глубокий вдох в попытке разогнать винный туман в
— Папа был у нас утром, просматривал бухгалтерские книги. По крайней мере, я думала, что он этим занимался. Но, когда я зашла узнать, как у него дела, он стоял у окна и смотрел во двор.
Джерри поднял брови.
— И?.. — поторопил он.
— Ну, мне показалось странным, что он еще ничего не сделал, хотя просидел там больше часа, а когда я спросила, все ли с ним в порядке, он как будто не услышал меня с первого раза. Я спросила опять, и тогда он покачал головой.
Джерри в очередной раз отпил из бокала. Потом, видимо, осознал, что что-то упустил, и сказал:
— Извини, объясни подробнее.
— Ладно. Понимаешь, когда он покачал головой, было такое ощущение, что он где-то далеко. Потом он как бы пришел в себя и сказал, что с ним, конечно же, все в порядке, но я знаю, что это не так.
Джерри почти закатил глаза.
— И чего ты от меня хочешь? — спросил он.
Розалинд вдохнула.
— Я думала, ты мог бы поговорить с ним, попытаться узнать... В общем, узнать, не мучается ли он сомнениями, потому что, я уверена, именно в этом...
— Так, с меня хватит, — сказал Джерри, поднимаясь на ноги. — Я все-таки приму душ, и, возможно, к тому времени как я спущусь, ты сумеешь достаточно протрезветь, чтобы мы могли поговорить о чем-нибудь другом. Если нет, я сяду в машину и опять уеду.
— Ну конечно, ответственные люди именно так и поступают, — бросила ему вслед Розалинд. — Я уже не жду, что ты скажешь «пока» своему сыну. И в самом деле, зачем, если ты даже не можешь заставить себя сказать «привет»?
Джерри в бешенстве повернулся к ней.
— Если ты вдруг не заметила, никому в этом доме не интересно, здесь я или нет, — выкрикнул он. — Стоит мне переступить порог, как у тебя только и разговоров, что о твоем отце. Ты настолько одержима тем, что происходит в его жизни, что ни на секунду не можешь задуматься обо мне или о том, что творится в моей.
— Ты не дал мне возможности...
— Да тебе неинтересно, — завопил он. — И Лоуренсу тоже. Ему нужен Дэвид, а теперь еще, как видно, собака. Все! Я могу пойти туда, если хочешь, и попытаться поговорить с ним, но мы оба знаем, что он просто проигнорирует меня или повторит то, что сказал тебе.
— Так, по крайней мере, между вами был бы хоть какой-то контакт. Если делать вид, что его нет, это вряд ли поможет делу, верно?
— Возможно. Но сейчас у меня нет настроения общаться с сыном, который смотрит на меня как на пустое место, и слушать жену, которая без конца твердит о своем отце и Лизе Мартин.
Хлопнув дверью, Джерри ушел в дом, а Розалинд схватила со стола бутылку и наполнила бокал. Она сделала это скорее назло мужу, чем от желания выпить еще, но раз уж бокал был полон, почему бы его не осушить?