Слезы спасения

Херд Мишель

— Ничего страшного, – говорит он, затем поднимает взгляд на Дмитрия. – Ты собираешься меня поднять?

Дмитрий сильно дергает, втаскивая Алексея в вентиляционное отверстие. На мгновение на лице Алексея появляется вспышка боли, и это заставляет гнев и беспокойство закипать у меня в груди.

Такой чертовски безрассудный! Этот человек станет моей смертью сегодня.

Поскольку Уинтер ниже ростом, я хватаю ее за бедра, а затем подбрасываю в воздух. Дмитрий хватает ее за руку и быстро втаскивает

в вентиляционное отверстие. Затем он снова наклоняется, протягивая мне руку.

Подпрыгнув, мои пальцы обхватывают его запястье, а затем меня подтягивают вверх.

Мужчинам здесь чертовски тесно, и мне приходится переползать через его спину, пока я не оказываюсь позади Уинтер. Дмитрий замыкает шествие, а Алексей выходит вперед. Ползти приходится медленно, особенно когда мы достигаем поворота. Мужчины с трудом пробираются через тесное пространство, но я рада, что ни у кого нет клаустрофобии.

При каждом открывании вентиляционного отверстия Алексей проверяет, можем ли мы спуститься в комнату или коридор, но большая часть земли была снесена.

— Проверка, – слышу я, как Алексей говорит, его дыхание затруднено.

‘Никаких признаков Сони’, – отвечает Карсон.

Когда после его доклада воцаряется тишина, Алексей спрашивает:

— Семен? Лев? – Ответа от двух русских мужчин не последовало. – Блять, – ругается Алексей.

‘Мы недалеко от фронта. Я проверю, как они’, – раздается в наушниках голос Карсона.

Внезапно там, где находится Уинтер, раздается град пуль, а затем потолок обваливается, и она падает.

Мое дыхание срывается с губ, когда я поднимаю пистолет, а затем делаю шаг вперед.

— Осторожно, – шепчет Алексей.

Я выглядываю из-за дыры, а затем нажимаю на курок, попадая Оскару, одному из людей моей матери, в ключицу. Затем я делаю еще один выстрел и, открыв ему третий глаз, наблюдаю, как он падает вперед.

Я наклоняюсь и оглядываюсь по сторонам. Не видя больше никого, я говорю:

— Чисто.

— Уинтер? – Звонит Алексей, потом спрашивает. – Ты ее видишь?

Я ищу ее среди обломков.

— Нет. Я спущусь вниз.

— Нет! – Алексей приказывает.

‘Что случилось?’ – спрашивает Дэмиен.

— Ничего, – отвечаю я ему, не желая заставлять его волноваться. – Уинтер просто пошла в обход.

‘Принцесса?’ – Его голос напряжен. – ‘Уинтер!’

— Мы все еще оцениваем ситуацию, – говорит Дмитрий своему брату.

‘Твоя гребаная позиция. Сейчас же’, – требует Дэмиен.

Я снова оглядываюсь по сторонам и подтягиваюсь вперед, упираясь руками в бортики.

— Похоже на столовую. Я отправляюсь вслед за Уинтер.

— Нет! – огрызается Алексей, не в силах обернуться, чтобы остановить меня.

Я отпускаю бортики и падаю вниз.

— Мать твою

за ногу, – доносится до меня крик Алексея.

Мои ноги ударяются о бетонную плиту, и затем мне приходится двигаться, перепрыгивая с одного обломка на другой, пока я не смогу остановить импульс, который придало мне падение. Присев на корточки, я делаю пару вдохов, мое сердце бешено колотится в груди.

— Получилось.

‘Я собираюсь, блять, поджарить твою задницу!’ – Алексей шипит мне в ухо.

‘Держи свои извращенные разговоры подальше от наушников’, – говорит Люциан с усмешкой.

Дмитрий спрашивает, ‘Ты видишь Уинтер?’

Я начинаю медленно продвигаться вглубь завалов, а затем вижу вспышку рыжих волос.

— Я не спускаю с нее глаз.

‘Мы движемся вперед, чтобы найти место, где мы сможем выбраться из этого гребаного туннеля’, – говорит Алексей.

— Не дай себя убить, – бормочу я, а затем соскальзываю вниз по бетонным обломкам, пока, наконец, не добираюсь до Уинтер. Она покрыта серым слоем пыли, но потом моргает, глядя на меня, и издает стон.

— Уинтер в сознании.

‘Слава богу, блять’, – выдыхает Дэмиен.

Когда я подхожу к Уинтер, она начинает принимать сидячее положение.

— Моя нога.

Я смотрю вниз и вижу, что ее левая нога зажата между двумя бетонными плитами. Положив руки на одну плиту, я отталкиваю ее от нее, а затем замечаю огромную рану сбоку на ее голени. Я снимаю куртку и бронежилет, затем стягиваю рубашку через голову. Надев бронежилет и куртку обратно, я снимаю ремень и оборачиваю рубашку вокруг ее ноги, закрепляя ткань ремнем. Уинтер стискивает зубы, издавая полный боли стон.

— Ты еще где-нибудь ранена? Огнестрел? – Я спрашиваю.

Уинтер качает головой.

— Я потеряла свой наушник.

Вынимая свой из уха, я вкладываю его в ухо Уинтер.

— Скажи своему мужчине, что с тобой все в порядке.

— Дэмиен. Я в порядке, – говорит Уинтер.

‘Мое гребаное сердце!’ – Его голос звучит где-то над нами.

— Дэмиен? – Я зову его.

‘Я спускаюсь’.

— Нет. Подожди там, наверху. Мне нужно, чтобы ты вытащил Уинтер.

Обхватив ее рукой за спину, я прижимаю Уинтер к своему телу, и это заставляет ее издать еще один полный боли стон.

Я даю ей минуту, затем спрашиваю:

— Готова?

Уинтер кивает, и тогда я начинаю вместе с ней карабкаться через обломки. Это занимает больше времени, чем мне бы хотелось, но, наконец, Дэмиен появляется в поле зрения.

Устав, я подталкиваю Уинтер к последней части. Дэмиен хватает ее за руки и притягивает к себе, крепко обнимая.

Я подтягиваюсь к краю, выхожу в фойе и, поднявшись на ноги, оглядываю тела и разрушения.