Слезы Тесс
Шрифт:
Но мне было плевать. Я была здесь достаточно долго, Я не стала бы разыгрывать из себя девицу в беде, ожидающую, что меня спасут Брэкс и полиция. Они никогда не придут. Это было мое дело, и я была готова.
Я вышла из библиотеки с тряпкой в руках, расстроенная, что все еще не смогла найти что-нибудь острое, и замерла.
Сердцебиение ускорилось, когда я почувствовала запах греха и цитрусовых. Кью был где-то близко.
— Je suis all'e trop loin, Suzette (прим. пер. фр. – Я зашел слишком далеко).
Голос Кью казался
Я хотела свернуться в клубок и спрятаться. Я очень не хотела подслушивать. Каждый раз, когда я делала это, как ребенок, то слышала ужасные слова, от которых скручивало живот. Такие слова, как нежеланная, ненужная, помеха.
Мои родители даже говорили о том, чтобы отказаться от меня, когда я сильно заболела гриппом. Они не хотели заботиться о больном ребенке, боясь, что я вырасту и буду слишком чувствительной. Заботились больше о себе, чем о невинной девочке.
Сюзетт ответила, и ее голос доносился из-за синей лестницы. Оттуда, где скрывалась дверь в игровую комнату.
— Она не сломлена. Господин, вы должны увидеться с ней. В ее глазах по-прежнему горит огонь.
Воздух искрился переживаниями, когда они говорили обо мне. Все мое тело протестовало. Я хотела двинуться дальше, но если бы я это сделала, они бы меня услышали. Что бы тогда сделал Кью?
Кью что-то пробормотал, я не уловила.
— Вы не как он. Не позволяйте этому остановить вас. Она чувствует что-то другое, не ненависть. Поверьте мне. Женщина знает, когда другая женщина хочет мужчину.
Кью слегка засмеялся.
— Ты хочешь меня, Сюзетт?
Она мрачно засмеялась.
— Вы знаете, что хочу. Но я также ценю ваше обещание, и вот почему, я думаю, что вы должны продолжать действовать.
Печальное смирение заставило меня почувствовать к ней жалость.
Кью был безжалостен и замкнут. И мне было без разницы, какие демоны существовали у него внутри. Это не давало ему право делать то, что он сделал. Итак, тогда почему ревность зудела у меня под кожей от мысли о том, что он трахает другую? Я ничего о нем не знала, и все же мое тело тосковало против всех моих желаний.
Если Сюзетт была на моей стороне, то почему она не разговаривала со мной последние четыре дня? Если бы он показала, что все еще хочет быть друзьями, я, может быть, не закрылась бы и не стала бы такой отдаленной и сосредоточенной на свободе.
Я широко раскрыла глаза. Ты не подразумевала это, Тесс. Разве я осталась бы после всего того, что произошло?
Я покачала головой, гнев во мне закипал. Без вариантов. Я не могла остаться. Все, что мне нужно — возможность в доли секунды, и я бы убежала. Точно так же как воробьи на стене, взмывающие ввысь, туда, где Кью бы меня не нашел.
— Достаточно. Я не буду говорить об этом, — рявкнул Кью другим тоном. Зашуршала одежда, и я бросилась бежать в библиотеку, спрятавшись рядом с книжным шкафом. Я увидела силуэт Кью, прошедшего мимо двери. Быстрая вспышка солнечного света манила, и я хотела рвануть за ним. Убежать на свежий воздух, и покинуть это
Машина ждала снаружи, но Кью не сел в нее и не уехал. Вместо этого, он просто исчез из моего поля зрения.
Я не двигалась, и Сюзетт крикнула:
— Миссис Сукре, я уезжаю в деревню. Это моя половина выходного, и мне надо кое с чем управиться.
Я не слышала ответа миссис Сукре, но, казалось, что она спорила. Мое сердце мчалось галопом. Сюзетт уезжала. Вот он, мой шанс! Другого у меня может и не быть. В деревне много людей. А люди означали безопасность.
Сюзетт заворчала и зашагала прочь, очевидно, что ее позвала миссис Сукре. Не желая тратить ни минуты, я оттолкнулась от пола, как олимпийский спринтер, и помчалась в фойе. С входной дверью я возилась дрожащими пальцами, потом по широким ступеням побежала вниз, к машине. Пожалуйста, пусть там будут ключи.
Солнце обожгло глаза, пока мороз кусался через одежду. Свежесть воздуха осчастливила меня. Я спасу себя, Тесс выживет.
Задыхаясь от адреналина, я проверила, есть ли ключи в зажигании.
Пусто.
Дерьмо! Я не могла уехать к своей свободе, но я могла спрятаться где-нибудь внутри, пока Сюзетт вела бы машину. Не желая расслабляться, я дернула за заднюю дверцу и почти заплакала от облегчения, когда она открылась.
Я запрыгнула внутрь и подогнула под себя ноги так сильно, как только смогла.
Сюзетт спустилась по ступенькам.
— Добрый день, Франко. Вы повезете меня в деревню?
О, черт. Я прижала руку ко рту. Почему Сюзетт не могла поехать сама? Ни одному из сотрудников Кью не было позволено выходить без сопровождения? Мое сердце заколотилось быстрее. Столько всего могло пойти не так, как надо: Франко мог бы поймать меня, а Кью наказал бы.
— Без проблем. Мне как раз нужны сигареты. Так что вы вовремя, — голос Франко звучал дружелюбно и радостно, как у любого человека, которому не о чем беспокоиться. Очевидно, его совесть не заботило то, что его работодатель делал с женщинами.
Сюзетт забралась на переднее сиденье и разгладила униформу. Франко сел на место водителя и завел машину. Свежий, черный костюм так обтягивал его накачанное тело, что моя надежда на побег резко сократилась.
Машина тронулась с места, и ее громкое урчание отдавалось вибрацией у меня на зубах. Когда Франко переключил скорость и плавно поехал, я сжалась сильнее. Хруст гравия казался громким, и источник шума исчез, когда мы двинулись дальше.
Чем дальше мы отъезжали, тем больше я приходила в возбуждение. Многое могло пойти наперекосяк, но если все будет нормально, я никогда больше не увижу Кью. Никогда не услышу его голоса и не почувствую его уникального запаха. Что-то глубоко внутри причиняло мне острую боль. Я ненавидела то, насколько он завладел двумя моими чувствами, возможно, даже тремя. Он мастерски принуждал мои телесные потребности, жертвуя разумом ради эротического наслаждения. Моя собственная плоть достаточно предала меня.