Слезы жирафа
Шрифт:
Дядюшка заинтересовался.
– Мне это записать? – спросил он. – Я могу составить отчет обо всем случившемся.
Мма Макутси уже собиралась сказать, что это совершенно ни к чему, но передумала. Дядюшке будет чем заняться, а вреда от этого никакого. Тогда дядюшка извлек из кармана листок бумаги и записал: «Мальчик Бадуле вышел из дома в семь утра и пешком отправился в школу».
Он показал запись племяннице, та одобрительно кивнула.
– Из тебя получился бы отличный сыщик, дядюшка, – похвалила она и добавила: – Жалко, что ты уже старенький.
Еще через двадцать минут из дома вышел мистер Бадуле и направился к своей мясной лавке. Он отпер дверь и впустил двух помощников, ждавших его под деревом. Через несколько минут один из помощников, уже облачившийся в заляпанный кровью фартук, вышел на улицу с огромным стальным подносом и стал мыть его под краном возле лавки. Потом появились двое покупателей. Один пришел пешком, второй подъехал на микроавтобусе и остановился возле черного хода.
«Покупатели входят в магазин, – записал дядюшка на листке. – Потом выходят с пакетами. Вероятно, с мясом».
Он снова показал племяннице свои записи, она снова кивнула.
– Очень хорошо. И полезно. Но нас интересует его жена, – напомнила она. – Пора бы ей уже начать что-нибудь делать.
Они прождали еще четыре часа. Наконец, незадолго до полудня, когда машина уже раскалилась на солнце, а мма Макутси утомилась от постоянной дядюшкиной болтовни, они увидели, как мма Бадуле вышла из-за дома и направилась к гаражу. Там она села в побитый «мерседес» и выехала на дорогу. Это был сигнал – пора дядюшке заводить машину и на почтительном расстоянии следовать по городу за «мерседесом».
Мма Бадуле ехала быстро, и дядюшке было трудновато поспевать за ней на стареньком «остине», но они не потеряли ее из виду и видели, как она подкатила к большому дому на Ньерере-драйв. Сыщики медленно проследовали мимо, успев заметить, как мма Бадуле вышла из машины и направилась к затененной веранде. И тут пышные садовые растения, гораздо более роскошные, чем убогие папайи в саду мясника, закрыли им весь обзор.
Но этого было достаточно. Преследователи свернули за угол и остановились на обочине под палисандровым деревом.
– Что дальше? – спросил дядюшка. – Будем ждать, пока она выйдет?
Мма Макутси не была в этом уверена.
– Нам нет смысла тут сидеть, – сказала она. – Нужно узнать, что происходит в доме.
Она отлично помнила совет мма Рамотсве. Лучший источник информации – это, безусловно, служанки, если их удается разговорить. Было время ланча, и служанки наверняка хлопотали на кухне. Но через час или около того наступит время их перерыва на ланч, и они отправятся в дом для прислуги. Их легко будет подловить на дорожке за хозяйским домом. Тогда-то и нужно с ними поговорить, предложив каждой новую хрустящую купюру в пятьдесят пула, которыми накануне вечером снабдила ее мма Рамотсве.
Дядюшка горел желанием пойти вместе с племянницей, и мма Макутси стоило огромного труда убедить его, что она должна идти одна.
– Это может быть опасно, – сказал он. – Вдруг тебя придется защищать?
Но мма Макутси отмела все его опасения:
– Опасно? С каких это пор стало опасно беседовать с парой служанок в центре Габороне, да еще средь бела дня?
На это дядюшке нечего было возразить, но он все равно очень волновался, когда племянница вышла из машины и направилась к задним воротам. Он видел, как она в нерешительности стоит перед маленьким белым домиком прислуги, потом подходит к двери и скрывается из виду. Дядюшка вооружился карандашом, посмотрел на часы и сделал запись: «Мма Макутси вошла в дом прислуги в 2 часа 10 минут».
Как мма Макутси и предполагала, служанок оказалось две. У той, которая постарше, лицо было покрыто сеточкой морщин. Это была спокойная крупная женщина в зеленом платье и белых стоптанных туфлях, какие обычно носят медсестры. Вторая служанка, лет двадцати пяти, то есть ровесница мма Макутси, с лицом похотливой, испорченной женщины, была в красном домашнем платье. Надеть на нее другую одежду, сделать макияж – и получится типичная девушка из бара. Может, она в баре и работала, подумала мма Макутси.
Обе служанки уставились на незнакомку, причем младшая смотрела весьма враждебно.
– Ко-ко, – вежливо произнесла мма Макутси, используя приветствие, которое заменяет стук в дверь, если этой двери нет. Это было необходимо, поскольку служанки находились не в доме, но и не снаружи, а сидели на табуретках на узеньком крылечке дома.
Старшая служанка внимательно рассмотрела гостью, прикрыв глаза рукой от яркого солнца.
– Думела,мма. Как вы себя чувствуете?
Состоялся формальный обмен приветствиями, и все замолчали. Младшая служанка ткнула палкой в маленький почерневший чайник.
– Я бы хотела поговорить с вами, сестры, – начала мма Макутси. – Меня интересует женщина, которая приезжает в этот дом на «мерседесе». Вы ее знаете?
Младшая служанка выронила палку. Старшая кивнула:
– Да, мы ее знаем.
– Кто она?
Младшая подобрала палку и посмотрела на мма Макутси:
– Она очень важная особа! Приезжает в дом, садится в кресло и пьет чай. Вот кто она такая.
Старшая служанка хихикнула.
– Но она еще и очень усталая женщина, – сказала она. – Бедняжка так много работает, что ей приходится часто ложиться в постель, чтобы восстановить силы.
Младшая весело расхохоталась.
– Да, – кивнула она. – В этой спальне много и часто отдыхают. Наш хозяин заботится о том, чтобы дать отдых ее бедным ноженькам. Несчастная!
Мма Макутси тоже засмеялась. Она поняла, что все окажется гораздо проще, чем ей представлялось. Мма Рамотсве, как всегда, оказалась права: люди любят поболтать, особенно о тех, кто их раздражает. Хочешь что-нибудь узнать – нащупай недовольство, и оно само сделает за тебя твою работу. Она нашла в кармане две банкноты по пятьдесят пула. Что ж, похоже, они и не понадобятся. Если так, она попросит мма Рамотсве заплатить эти деньги дядюшке.