Слипер и Дример
Шрифт:
Башкирского Кота, который, в свою очередь, теперь тоже навострил уши. Ну так бывает, сами
знаете, когда один что-то сказал, второму до жути интересно, но он показательно понтуется, что,
мол, мне пофигам, а потому третий, видя всё это, понимает, что сейчас он может услышать
действительно нечто важное, и так по цепочке все присутствующие при сказанной изначально
фразе впадают в коллективную паранойю и усиленно выпячивают уши. И это в то время, когда
первый рассказчик,
чем вносит в общий мандраж только ещё большую таинственность и доказывает важность
происходящей бредятины. Узрите, о люди, сколь хитроумны и идиотичны игры разума в
замкнутом пространстве приятельской беседы. А главное, что эхо всего этого можно услышать
ещё и на третий опосля день и сказать наконец-то: «Да вы чё, совсем мозгов лишились все?! Я так
и думал! А потому вот вам всем талончики на приём к психиатру! Я лично взял заранее, ещё
вчера». И тут же понимаешь, что ты — такой же параноик, как и те, кого ты только что
настоятельно отправлял на медицинский допрос с пристрастием. То бишь задело всех и посекло
нещадно. А кто виноват? Эээ… О том и речь. Попробуйте начать с начала всего этого абзаца и
проследить историю болезни, а когда закончите, я буду ждать вас в конце с номерным талончиком
в тот же кабинет. Так что там у нас?
— А так, — увлеченно лопотал Мора, — что можно взять и какую-то часть местности, ну, там,
лужайку с домом, а можно и весь район города заныкать в подпространственный щелевой
кармашек.
— Есть тут у нас жертвы синдрррома Ныкальщика-Щелевика, — заметил кот, сплюнув веером
сквозь полсотни зубов.
— И никто ни в жисть свою потрёпанную не узнает, — увлеченно орал Мора, — куда енто
запропастилась любимая улица со всеми потрохами, включая обожаемую булочную и
собственный дом.
— Да иди ты! — изумился Слипер.
— И так уж шаркаем вовсю! — Мора аж запыхался совмещать экскурсионную трепотню с
ходьбой. — Скоро у цели будем. Да вот и оно!
Они вплотную подошли к серому небоскрёбу. Загрибука поглядел вверх, задвинув свою
помпончатую шапку на затылок. Головушка у него закружилась, а где-то под желудком сделалось
24
8
пусто и вызывающе попросилось слиться всенепременно тута же с пустотой внешней. Но
профессор решительно отклонил эту встречу и лишь шумно выдохнул носопырками.
— Нам наверх? — спросил Загрибука, и, судя по обреченному виду, ответ был для него уже
печально очевиден. За время совместного выкрутасветного путешествия он уже стал привыкать к
собственному везению по части перепрыгивания через свои же голову и задницу. Проще говоря,
судьба
продолжала раз за разом испытывать прочность его психики наряду с нервами и устойчивостью
пищеварения.
— Путь твоей Дхармы, дорогой прррофессор, принимает ныне чрезвычайно вертикальный
оборот, — Башкирский Кот ободряюще обтёрся о Загрибуку, чем едва не сшиб его с ног вовсе. —
Крепите желудок и обмотайте бинтами свои потрёпанные невзгодами нейроны. Вас ждут не
какие-то там великие дела, обещанные в глубокой древности графьям с графинами, но самая
настоящая высота, взятие которой позволит вам соприкоснуться с тайной неизлечимой
наркозависимости альпинистов, кои всю свою жизнь лезут в горы, словно муравьи на сосну. При
этом, многовсемиуважаемый прррофессор, хочу заострить ваше внимание на том, что муравьи те
самые ни в раз не глупые, и лезут на сосны эти свои не просто так и не ради праздной веселухи и
развлечения, а за провиантом и строительным материалом. И таки наличие сего на долбаной
треклятой сосне было заранее определено, удостоверено и зафиксировано доблестной муравьиной
же разведкой, частично погибшей при исполнении этого великого для всея муравьиного народа
задания. Чуешь, брррат? — Кот грозно сдвинул брови, полинял глазами и героически посмотрел
на Загрибуку.
— Честно? Нет, ничего не чувствую, — ответил тот, слегка потряхиваясь от предвкушения
героической гибели во имя всея народа. — Ни жратвой, ни кирпичами здесь и не пахнет. И в
разведку не пойду.
— Всяко, Загрибыч! — мурлыкнул кот и ободряюще улыбнулся фрезерно-токарной пастью. —
Ты ж не муравей. Снимай ногу с торррмоза, пинай мозг и узри высочайшие свершения своей
личности на пути Дхармы, которые тебя всенепременно ожидают на вершине этой стеклобетонной
хижины. А иначе придёт серый напрочь шайтан-оглы и укусит тебя за филе!
— Тьфу тебя! — вздрогнул Загрибука. — Только и знаешь, что страсти мордастые наводить.
Сам потом психиатра будешь мне оплачивать.
— Что ты там за Дхарму тёр? — услышал краем уха разговор Мора. — Я вот только ругаюсь
этим словечком, когда невезуха обрушивается, — он хохотнул. — А чё это по теме и развёрнуто?
— Дхарма, о сиятельный вихрами наш юный дррруг, — важно подбоченился Башкирский Кот,
— согласно среднему арифметическому толковательных словарей всея заселяющих Всенебесную
Загогулину означает следующее в прямом переводе: постоянство, закон, долг, обязанность,
верность, традиция, путь служения. А теперь всё это соединяем в одно, и н[а] тебе — получилась