Слишком большое сходство (сборник)
Шрифт:
– Откуда им знать, что наши следы нужно искать именно там?
– Трасса. Человек сбит машиной, которая шла со стороны аэропорта. Как раз после восемнадцатого рейса. Ко мне грузчик подходил, прикуривал, мы с ним немного поболтали...
– О чем?
– Да ни о чем! Взял сигаретку, спросил, кого жду...
– А ты?
– Сказал – начальника жду. – В этом месте Костя понял вдруг, что он не может быть до конца откровенным, он вспомнил, что вроде сказал об Анатолии больше. Да, он, кажется, назвал его начальником стройуправления...
– Он больше ничего не спрашивал?
– Про духи спросил... Хорошими, дескать, духами
– Ну?!
– Я сказал, что пассажирку подвез, – соврал Костя. – Господи, Анатолий Васильевич! Да вы в ресторане были едва ли не единственным... Официанты наверняка запомнили вас еще по прошлым приездам.
– Слушай, Костя, да у тебя не голова, а машина! Тебе в милицию надо идти работать.
– Шофер потому что... Что сказать, Анатолий Васильевич... Они уже знают, что это была черная «Волга».
– Неужели допрут?
– Тут много ума не надо.
– Слушай, Костя. – Анатолий присел рядом, понизил голос. – Виноват, конечно, я, тут ничего не попишешь... Похоже, придется распрощаться и с работой, и со свободой, и с... В общем, со многим. Для меня эта история – конец... Давай поговорим серьезно. Ты и я. И между нами никого. Ни парня в плаще, ни девушки в куртке... Возьми эту историю на себя!
– Не понял! – отшатнулся Костя.
– Не надо, – поморщился Анатолий. – Ты прекрасно все понимаешь. До тебя доходит раньше, чем до меня. Возьми, Костя! Вроде за рулем сидел ты, а мы с Таней утверждаем, что человек тот неожиданно выскочил из кустов, чтобы перебежать через дорогу, что остановить машину не было возможности. Самое большее, что тебе грозит, – лишат прав. Но это я улажу. Переведу слесарем, механиком, кем хочешь. В деньгах ты не потеряешь, скажу больше – выиграешь, даже если... В общем, настолько выиграешь, что можешь год-два не работать.
– Мне нельзя не работать, в тунеядцы запишут. Да и пенсию надо зарабатывать.
Костя молча ходил по беседке, останавливался, глядя на струи воды, падающие с крыши рядом с его лицом, присаживался.
– Ну что, Костя? – обернулся Анатолий.
– Знаете... Не могу.
– Почему?
– Не знаю. – Костя беспомощно улыбнулся. – Жить хочется.
– Послушай, ты чего-то не понимаешь... Повторяю: ты ничем не рискуешь. Даже если лишат прав, ты только выиграешь – я слов на ветер не бросаю. Ты это знаешь. Знаешь?
– Да.
– Права вернут через месяц-другой... Любая машина – твоя, ремонт в первую очередь. О запчастях и думать забудешь... Захочешь повыситься – никаких проблем. В пределах моих возможностей, конечно. Ну? Согласен?
Костя молчал.
– Ведь не умышленно же я его сбил!
– Анатолий Васильевич, вы не подумайте только, что я торгуюсь... Все это не кончится через день, когда меня лишат прав, не кончится через три месяца, когда мне их вернут... И через год, когда я буду первым человеком в вашем гараже, все это будет продолжаться. Сегодняшняя ночь еще долго протянется... Во всяком случае, для меня. И все это время быть убийцей... Наверное, я смог бы соврать, взять на себя вину, выручить друзей или, простите, любимого начальника... Но я не смогу жить убийцей. А вы мне предлагаете именно это... Не смогу, Анатолий Васильевич. Вы понадеетесь на меня, а я подведу.
– А если откровенно?
– Если откровенно, то и не хочу. Вы говорите о запчастях, правах, о том, что в деньгах я здорово выиграю... Но ведь все это летит к чертовой матери от одного вопроса следователя.
– Какого вопроса? – быстро спросил Анатолий.
– Не знаю. – Костя пожал плечами. – И никто не знает. Ведь не можете вы сейчас предугадать все вопросы, выводы экспертов, решения суда... Но неожиданности будут.
– Конечно, я мог бы во всем признаться... – проговорил Анатолий раздумчиво, – но дело в том, что я пьян. Вообще-то я никогда не был трезвее, чем сейчас, но выпивку они усекут. Им достаточно запаха. Во в какой дыре оказался – от запаха все зависит!
– Анатолий Васильевич, я бы вам посоветовал...
– Советуй кому-нибудь другому, Костя, ладно?
– Понимаете, я в любом случае оказываюсь виновным. Моей машиной сбит человек. Я доверил руль пьяному. У меня нет даже путевки на эту поездку. Я совершил преступление, просто выехав из гаража. А если при этом еще и человека сбил...
– Да? – переспросил Анатолий с таким выражением, будто услышал нечто новое. – Что же делать?
– Надо идти в милицию.
– Кому?
– Вам.
– Ты что, за дурака меня принимаешь?
– Иначе мне самому придется пойти туда. Пусть не сейчас, но утром я обязан это сделать. Иначе получается, что я прячусь, скрываюсь. А это еще одна статья, еще одно нарушение... Мы с каждым часом вязнем, Анатолий Васильевич! Мы в трясине и медленно погружаемся все глубже.
– Давай выбираться!
– Не возражаю... Но ведь карабкаться на плечи друг другу... это не выход.
Некоторое время они молчали.
Шумел дождь, стучали капли по пластиковой крыше беседки, прошла поздняя электричка, где-то за домами долго и истерично лаяла собака. И Анатолий, и Костя за это время не произнесли ни слова, но что-то происходило в них, зрели какие-то доводы, обоих охватывало чувство беды и неотвратимости наказания.
– Видишь ли, Костя... – заговорил Анатолий. – Мы можем, конечно, посудачить о том, а что такое хорошо, что такое плохо... Мы все частенько этим занимаемся и очень нравимся себе в такие моменты... Но время от времени происходят события, когда важно поступить так или этак. А все разговоры оказываются в конце концов просто колебанием воздуха. Я недавно распинался насчет смежных специальностей... Все это пьяный треп. Но за этим кое-что стоит, Костя... Мы можем дружить, можем ссориться, завидовать, ненавидеть друг друга, но наступает однажды минута, когда наши обычные отношения теряют всякую цену. Остаешься ты и твой поступок. И весь ты в этом своем поступке, и вся твоя жизнь, и кем был, и кем будешь. И с кем будешь.
– И даже кем буду? – усмехнулся Костя.
– Конечно. Собственно, будущее и состоит из наших сегодняшних решений... Кем мы войдем в будущее, с кем мы туда войдем, от кого откажемся, через кого переступим... Это происходит каждый день. Со всеми, Костя, со всеми... Сегодня я попал под колеса. Завтра попадет кто-то другой. И на каждый день требуется мужество. И каждый день приходится чем-то жертвовать. Мы не приобретаем, нет, мы каждый день от чего-то отказываемся. Расстаться с женщиной, отказать отцу, помочь другу... Ничто не дается легко. Да, я оказался в преступниках... Я спасаюсь. Чего проще – пойти и сказать: виноват, судите. Суд разрушит мою жизнь, но ничего не добавит к наказанию... Меня посадят только для того, чтобы другим неповадно было. В назидание. Я уже наказан, и никакой приговор не ударит меня сильнее, чем эта вот ночка.