Слишком дружелюбный незнакомец
Шрифт:
Насмехается. Все время эти невыносимые хорошие манеры, даже в такой момент.
Подняться на полтора десятка ступенек, отделяющих от нижнего этажа, неожиданно потребовало от него значительных усилий. Вот уже три дня, как все его передвижения были в пределах камеры. Его мышцы были скованы, будто атрофировались после долгого пребывания на постельном режиме.
Когда он поднялся из погреба, свет ослепил его и вынудил зажмуриться.
Первое, что привлекло его внимание, был богато украшенный стол: фарфоровая посуда, белые свечи в канделябрах, ваза с недавно
Брайан думал, что выход из этого чертова подвала принесет ему облегчение. Но вместо этого почувствовал нечто противоположное. Вся эта семейная обстановка вызывала у него панический страх. В этой комнате все слишком нормальное, слишком спокойное. И если бы понадобилось найти единственный чужеродный элемент, единственную аномалию в этом милом интерьере, то это был он сам.
Брайан посмотрел на часы. 20:45. Мадам Вассер не изменила своим привычкам. «Мы ужинаем в девять вечера», и весь этот цирк, который он знал наизусть.
На входной двери висела связка ключей. С руками, скованными за спиной, было бы слишком рискованно попытаться отпереть дверь. И к тому же все это казалось слишком легкой задачей…
Судя по всему, по комнате он мог ходить куда ему вздумается. Брайан остановился перед большим зеркалом наверху секретера.
Больше всего его потрясло не то, что его волосы были в страшном беспорядке, не восковой цвет лица и даже не прищуренные от света глаза, которые, казалось, готовы спрятаться в орбиты, будто устрицы в свои раковины. Нет, больше всего его перепугало то, что он не узнавал сам себя.
— Брайан.
Он прошептал свое имя, словно хотел удостовериться, что видит именно свое отражение. Это зеркало напомнило ему кривые зеркала на городских праздниках — те, которые все показывают в искаженном виде. За исключением того, что сейчас у него не было никакого желания веселиться.
Услышав шум со стороны кухни, он обернулся.
В дверном проеме стоял месье Вассер. Он тоже изменился. Его лицо выглядело еще более изможденным и как будто вытянулось, волосы еще больше поседели. Ко всему прочему, он сидел в инвалидном кресле, будто старикашка из дома престарелых.
Но что она с ним сделала?
По телу Брайана пробежала дрожь. Но странное дело: в то же самое время он чувствовал облегчение.
Живой, он живой…
Как он мог предположить, будто она из-за него избавилась от мужа? Она сорвалась со всех крючков, но не настолько, чтобы устранить мужа, с которым провела половину жизни…
— Месье Вассер, что с вами?
До Брайана даже не дошло, насколько смешным был этот вопрос: похищенный и запертый в подвале, он не нашел ничего лучше, чем беспокоиться о судьбе этого субъекта.
Вассер привел в действие колеса своего кресла и въехал в комнату. Жена поспешила ему навстречу, стараясь помочь.
— Не беспокойтесь, Людовик. С Франсуа все хорошо.
Брайан счел за лучшее промолчать. Он решил, что задавать вопросы, которые могут вызвать беспокойство, — не самая лучшая мысль.
Держись в рамках, постарайся усыпить их недоверие.
— Здравствуйте, Людовик. Держите удар?
Его слова прозвучали монотонно и не так четко, как всегда. Обычно, когда месье Вассер говорил, можно было подумать, что он старается четко произносить каждый слог, чтобы быть услышанным воображаемыми учениками в самом конце класса.
— Это больше не повторится! — вспылила мадам Вассер. — Можно подумать, я плохо обращаюсь с мальчиком. Ведь я все-таки добра с вами, не так ли?
Брайан опустил глаза.
— Да.
— Хорошо. Пойдемте к столу и давайте постараемся не говорить глупостей.
Брайан заметил, что стул, на котором обычно сидел Вассер, теперь отодвинут в угол комнаты, к буфету. Сколько времени он уже в инвалидном кресле? Без сомнения, столько же, сколько он заперт в подвале. Что же произошло в тот воскресный вечер, когда он рухнул на пол посреди гостиной? Тот спор, из которого до его слуха донеслись лишь незначительные обрывки. Если бы он только мог вспомнить…
— В чем дело?
Вернувшись в действительность, он обнаружил, что неподвижно стоит перед своим стулом.
— Вы не снимете мне наручники… чтобы я мог поесть?
— Садитесь… Мы сейчас выйдем из положения.
Носком ноги Брайан немного оттолкнул стул, чтобы иметь возможность поместить ноги под стол. Металлические кольца уже начинали давить на руки, вызывая сильнейший зуд.
Исчезнув на несколько секунд в кухне, мадам Вассер вернулась, держа в руке стакан пива, в который была вставлена разноцветная трубочка.
— Видите, я обо всем позаботилась. Таким образом, вы сможете пить, сколько захотите.
Согласно эффекту пузырьков, соломинка поднялась к самой поверхности и держалась в равновесии на краю стакана. Тянуть пиво через трубочку. В его жизни такое впервые.
— Я сейчас закончу с филе. Это ненадолго.
На другом конце стола Вассер сидел, опустив глаза на свой прибор. Брайан уловил доносящийся из кухни звук, означающий, что блюдо раскладывают по тарелкам, затем шум работающей микроволновки. Он знал, что у него всего лишь несколько минут, чтобы поговорить с Вассером с глазу на глаз.
— Что с вами случилось? — прошептал он.
Вассер не ответил.
— Но вы же не можете вот так ничего не делать! Не знаю, что произошло с вашей женой, но… Вы хотя бы понимаете, что у нее совершенно съехала крыша? Я не пойду в полицию. Вы знаете, что со мной произошло, знаете, кто я на самом деле. Какой мне смысл бросаться к волку в пасть?
Не отдавая себе в этом отчета, Брайан немного повысил голос. Он не рассчитывал, что его предложение подействует как «сезам, откройся», но надеялся извлечь из ответа Вассера хоть какие-то сведения. До какой степени он является сообщником своей жены? Или все-таки противостоит ей? Или он такой же пленник в этой длинной одноэтажной халупе?