Слишком дружелюбный незнакомец
Шрифт:
Даже не бросив в его сторону недоверчивый взгляд, мадам Вассер положила салфетку на угол стола и торопливо встала.
— Будьте спокойны, — машинально произнесла она.
Мадам Вассер пересекла комнату. Это длилось две или три секунды, но для Брайана все происходило как в замедленной съемке.
Если она откроет эту дерьмовую дверь…
Рыбу он подсек. Теперь нужно ее вытащить. Без спешки. Не рискуя сломать удочку.
Иначе ему может не скоро представиться другая возможность выйти из подвала. Или, без сомнения, такие милые семейные ужины могут стать исключительным явлением.
Медленно. На каждый оборот катушки не меньше секунды. «Ты должен быть терпелив. Не налегай так на удочку».
Поворот ключа в замочной скважине.
Казалось, мадам Вассер колеблется. Она повернулась к нему, чтобы удостовериться, что он не пошевелился. Но он не совершил этой ошибки.
Наконец дверь открылась. В дом проник легкий ночной ветерок, заставив колебаться пламя свечей. Мадам Вассер стояла, глядя на монитор камеры слежения. Ее силуэт четко выделялся в дверном проеме. Сделав шаг вперед, она перешагнула через порог.
— А ну, брысь отсюда! — крикнула она, махая рукой.
Брайан услышал мяуканье за дверью.
Карп высунул голову из воды. Теперь он бьется на леске сильнее, чем когда-либо. На этот раз он должен поймать его.
Теперь. Теперь или никогда…
Он не подвинул свой стул даже на миллиметр, удовольствовавшись тем, что повернул туловище, чтобы вытащить ноги из-под стола.
Так, хорошо…
Она не обращала на него внимания, несомненно успокоившись, что за дверью нет никакого неожиданного гостя. Брайан встал и покосился на Вассера, который продолжал безразлично наблюдать за происходящим из своего кресла.
Ничего не говори, умоляю тебя, только ничего не говори…
Его мольбы были услышаны. Вассер не стал подавать сигнал тревоги, и Брайан принял его молчание за безмолвное согласие, нечто вроде одобрения. Вдруг и он мечтает о том же самом? Чтобы у кого-нибудь хватило смелости действовать и положить конец этой совершенно безумной истории.
Брайан почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Он сделал несколько шагов, стараясь ступать как можно тише, отошел на три метра от двери и побежал, испуская громкий клич, знаменующий освобождение.
В то мгновение, когда мадам Вассер обернулась, для нее было уже слишком поздно. Разбежавшись, он подпрыгнул, почти горизонтально вытянув правую ногу.
Удар был страшным.
Подошва кроссовки щелкнула ее будто кнутом чуть выше груди. С воем мадам Вассер опрокинулась навзничь.
Брайан ясно услышал хруст кости, но не мог сказать, из чьего тела он исходил.
Из-за скованных за спиной рук он не смог ни удержать хотя бы подобие равновесия, ни даже смягчить падение. Он рухнул на пол, всем своим весом упав на правое плечо. Его голова ударилась о металлическую окантовку порога.
Перед глазами замелькали черные точки. Плечо пронзила резкая боль, исторгнув из груди длинный стон.
Вставай!
Подняв голову, он увидел мадам Вассер, которая лежала на полу менее чем в метре от него и с хриплым оханьем хваталась за грудь.
По крайней мере, он не промазал.
Чувствуя себя полностью разбитым, Брайан сделал усилие, чтобы поднять верхнюю часть туловища. Затем он скрутился, чтобы пропустить руки под бедрами и просунуть ноги. Вид своих собственных рук произвел на него впечатление неожиданно произошедшего чуда. Теперь наручники казались ему лишь незначительным препятствием.
Мадам Вассер все еще лежала на земле, не в силах восстановить дыхание, но уже пыталась встать, скребя по гравию скрюченными пальцами. Из ее беспорядочного бормотания внятным было только одно слово:
— Лю…довик!
На какой-то краткий миг их взгляды встретились. В свете фонарей, освещавших фасад дома, он увидел на ее лице маску ужаса. Такого он никогда не видел, но прекрасно знал, что она хотела сказать. Эти слова он уже знал наизусть: «Как вы могли? После всего, что я для вас сделала!»
Брайан поднялся на ноги и непроизвольно вскрикнул. Левая нога ужасно болела. Растяжение? Разрыв связки? Какая разница, ему плохо.
Под действием адреналина он смог преодолеть боль.
Он увидел свой белый фургончик — с тех пор, как его заперли в подвале, машина так и стояла на том же самом месте.
Освещенная тоненьким серпом луны, темная масса деревьев вырисовывалась на фоне неба.
Мадам Вассер уже поднялась на четвереньки и пыталась восстановить дыхание, старательно делая глубокие вдохи.
Он не колебался больше ни секунды.
Ни малейшего шанса, что ключи окажутся, как раньше, в бардачке на папке с документами.
Тем не менее он бросился бежать, ни о чем не думая и не глядя по сторонам.
Он сильно хромал, так как был вынужден перенести вес тела в основном на правую ногу, но ничто не могло его остановить. Он слышал только свое короткое дыхание и скрип гравия под подошвами своих кроссовок. И еще ритмичное звяканье цепочки, которая ударялась о кольца на его запястьях.
От холода щипало глаза, в висках стучала кровь. Плечо чертовски болело — что он там мог вывихнуть, упав? Но особенно беспокоила его нога. Он не был в состоянии быстро бежать и поэтому двигался вперед мелкими беспорядочными прыжками.
А если ненормальная бросится за ним в погоню? Маловероятно, учитывая, в каком состоянии он ее оставил… Во всяком случае, без оружия она ничего больше не сможет сделать против него.
Фонари на фасаде ярко светили у него за спиной, и теперь он едва различал аллею перед собой. Он промчался вдоль живой изгороди — этих дерьмовых кустов, которые он постриг идеально ровно, по ниточке, ради двух старых придурков. С каждым шагом его сердце билось все сильнее. Казалось, оно готово разорвать грудь и выскочить наружу.