Слишком много блондинок
Шрифт:
— Как ты мог уехать в Прагу, оставив меня на растерзание сомнениям? — упрекнула я.
— Совершенно спокойно, без угрызений совести. У меня для тебя две новости.
— Да? — замерла я.
— Сценарий твой понравился, но его еще не утвердили. Правда, обстановка благожелательная — специально под твою идею нашелся еще один спонсор. Он обеспечивает нам всем просто фантастические гонорары. Ты его знаешь.
— Это… — задумалась я. — Кто это, быстро говори!
— Федя! — выпалил Андрей.
— Что?! — У меня отвисла челюсть. — Он же меня никогда
— Во-первых, это все чушь — поругались, помирились… Во-вторых, не он решает, — пояснил Андрей.
— То есть если ваш спонсор скажет, что не хочет меня видеть в этом деле, либо он, либо я, то вы откажетесь от него? Да?
— Успокойся, а? — попросил Андрей. — Ты циклишься и придаешь себе слишком большое значение. С тобой невозможно говорить.
— Ну и пока.
— Пока. Но учти — я с тобой не ссорюсь, а пережидаю, пока ты не начнешь смотреть на вещи здраво.
Только я положила — швырнула — трубку, она снова заголосила. Звонила Саша. Она как ни в чем не бывало поинтересовалась моими делами и заявила, что их журнал хочет сделать со мной большое интервью.
— Если ты соберешься и примешь сегодня нашу девочку, пойдет в этот номер. А декабрь-январь разлетается в день.
— Саш, я же покрыта позором. Ты видела материал…
— Конечно! Невозможно было пройти мимо, — хихикнула она. — Именно поэтому мы и решили тебя поставить в номер. Прокатишься в интервью по бульварной прессе… Согласна?
— Конечно… Кстати, меня тут Егор заманил на съемку — отщелкал три пленки или пять. Может, вы у него фотки возьмете?
— Отлично! Сейчас ему наберу.
Приятно, когда у тебя есть друзья, даже если они спят с твоими мужчинами. Но Федя, вообще-то, и сам фрукт, так что такие друзья даже к лучшему.
Девочка оказалась дамой за тридцать, обаятельной дамой. Мы душевно поговорили, обсудив всевозможные дела — от готовки до войны в Ираке. Только она уехала, я снова рванула к детективам, но тут опять зазвонил этот чертов аппарат.
— Алло! — рявкнула я.
— Вера, здорово, это Егор.
— А-а… Привет.
Говорить с ним не хотелось, но раз уж он позвонил — не хамить же только потому, что сама виновата.
— Ты помнишь Мишу? — спросил он.
— Вчерашнего?
— Да, — обрадовался он.
— Не, не помню, — сказала я. — Это кто?
— Ладно тебе. — Егор хмыкнул. — Так вот… — Он выдержал паузу. — Миша очень хочет с тобой встретиться.
— С чего это вдруг? — удивилась я.
— Ты произвела на него впечатление. Он хочет тебя куда-нибудь пригласить.
— Егор, — в голосе моем был лед, хотя, с другой стороны, все это было смешно, — ты что это, голубчик, укладываешь меня в чужую кровать? А?
Егор рассыпался в оправданиях, извинениях: «ты все извращаешь», «пойми меня правильно», но к бабке не надо было ходить, чтобы догадаться — его попросили свести меня с одним из самых богатых людей России.
— Давай замнем эту тему, — предложила я. — Не буду я встречаться с этим
— Почему? — вскипел Егор.
— Потому. Он мне не нравится. Он стремный.
— Да он нормальный парень! Просто он был в плохом настроении…
— А сегодня я в плохом настроении! — рассердилась я. — Егор, у меня яичница горит, ванна выливается, и в дверь кто-то стучит, извини, давай пока… — я положила трубку и возмущенно выдохнула.
Как-то некрасиво выходит: вчера он со мной занимался сексом, вел себя, как друг, а сегодня заманивает в койку к другому мужчине. Так, словно я какая-нибудь зацикленная на богатых мужиках дура-манекенщица из Новосибирска, приехавшая разыскивать в столице холостого миллионера без вредных привычек. Что он думал — я немедленно брошусь на свидание? Ведь ясно же было — мы друг другу не симпатичны. Странные существа — люди. Сегодня — такие, завтра — сякие… не разберешься.
— Ну их всех! — воскликнула я и выдернула телефонный шнур из аппарата.
Глава 44
Наверно, это и есть счастье…
Валяться на диване, начинать новый детектив, едва закончив предыдущий, есть одну за другой «гордон блю» с мексиканским салатом и время от времени отвлекаться на сериалы о бандитах и ментах.
И меня не волнует, как я выгляжу. Я даже не умывалась, только зубы почистила, чтобы избавиться от налета — за ночь зубы стали шершавыми, как замша… не переодевалась — на мне до сих пор клетчатая пижама, длинный — чуть не до колен, свитер, спортивные носки, а под пижамой — майка. В квартире прохладно — наружный градусник показывает пятнадцать мороза, но я включила обогреватель, пристроила его напротив дивана, принесла из кухни чайник и встаю, только если очень надо в туалет. Под головой у меня мягкая подушка, в ногах — плед, белый в черно-красно-зеленую клетку. Ему лет сто, но он самый мягкий и теплый плед на свете — я его у мамы отобрала, в счет наследства.
К десяти вечера я прочитала три детектива, слопала шесть «гордон блю», банку салата, пакет сушек, несколько раз полюбовалась в окно заснеженным двором — на машинах стояли сугробы — и порадовалась тому, что не надо никуда выходить.
Дверной звонок засвиристел.
— О-оо! — взвыла я и решила не открывать.
Но звонок орал и орал, пока я в сердцах не шлепнула об пол коробку конфет, не отбросила в сторону книжку и не понеслась к входной двери.
— Кто? — крикнула я.
— Паша, — ответили за дверью.
Разумеется, я тут же открыла.
Паша кутался в красный пуховик, голубую шапочку и такой же шарф.
За те четырнадцать секунд, что я смотрела на него, тяжело дыша и чуть не плача, в мыслях пронеслась целая жизнь. «Как мне себя вести? Что сказать? Быть приветливой, но отчужденной? Быть грубой, но страстной? Сказать, что ошиблись квартирой? Броситься в ноги?..»
Но все произошло само собой: мы просто оба сделали шаг вперед и прижались друг к друг.