Слишком много колдунов
Шрифт:
— Ну да, план, — слегка недоумённо подтвердил Жак. — Вы же оба работаете на государство. Вы же понимаете, что такое план?
— Как-то это неожиданно, — произнёс Питер. — Я думал, в таких конторах свобода, зарабатывай столько, сколько сможешь, открытые возможности и всё такое.
— Да, чтоб не как у нас, — подтвердил Аслан. — Шаг влево — доклад, шаг вправо — донос. Прыжок на месте — выговор.
— Наивные дурачки, — ласково сказал Жак. — У него план: за этот месяц собрать не меньше стольки и не больше стольки.
— Не меньше, это понятно, — заметил эвакуатор. — А почему не больше-то?
— Потому что если он принесёт больше, чем ему положено по плану, то на следующий месяц план повысят, а его долю понизят. И придётся работать ещё больше за совершенно те же деньги.
— Так и не работает! — снова одновременно вскричали королевский учёный и королевский эвакуатор. Жак закатил глаза.
— Я и говорю. Если всё идёт само, зачем осложнять себе жизнь?
— Дурацкая система, — решительно сказал Питер. Аслан кивнул.
— Всё как у людей.
— Нормальная, — возразил Жак. — Поставьте себя на место его хозяина. Если у него каждый будет зарабатывать прямой процент?
В голосе свободного финансиста ясно слышались нотки ужаса. Его однокашники не нашлись, что сказать.
— А Элис, она тебе кто? — спросил Аслан через некоторое время.
— Элис? — удивился Питер. — Кто такая Элис?
— Ну та рыжая, в чепчике.
— Мне он представил её как Мелиссу, — с коротким смешком сказал исполняющий обязанности заведующего кафедрой.
— А, эта, — легко сказал Жак. — Это актриса из… из одного театра, на бульваре Тампля. Забыл, как её… Она мне была нужна, гм, для солидности.
Аслан поднял брови.
— Для солидности? Из бульварного театра?
— Наверняка тоже должна ему денег, — отметил Питер.
— Это на тот случай, если вдруг хозяин дома окажется старой кошёлкой, — объяснил интриган и манипулятор. — Я подумал и решил, что старые кошёлки предпочитают не сдавать комнаты молодым и подающим надежды холостякам.
Питер и Аслан одновременно покачали головами, поражённые изворотливостью ума внешнего куратора королевских поставок.
— Кстати, чепчик, — озабоченно сказал Жак. — Надо не забыть забрать.
— А-а-а! — неожиданно воскликнул Аслан и прищурился. — Так ты, получается, и за мной следил? За приказами, кого производят в лейтенанты? Поэтому ты околачивался рядом с нашей конторой?
— Я бы попросил, — с достоинством ответил Жак. — Я лично ни за кем не следил, это раз. И не околачивался, а целенаправленно шёл. Это два.
— Его должники есть и среди эвакуаторов, это три, — сказал Питер страшным голосом. — Опутал весь город долговой ямой.
— Ямой нельзя опутать, — сказал Жак.
— Окопал, — уточнил Аслан.
— Вы меня заинтриговали, — произнёс Жак задумчиво. — Я хочу её увидеть. Что там надо сделать? Куда что засунуть?
— Жак, — мягко сказал Питер. — Не надо.
— Ладно, — неожиданно покладисто сказал Жак. — Может, я не готов. Но у меня такое впечатление, что вы с этим саркофагом, с этой женщиной, да и вообще со всей этой древней катавасией угодили в самую гущу. Я бы даже сказал, в самый жир этакого кипящего котла.
— Образно, — оценил Аслан.
— Древние ведь никого не интересуют, — язвительно сказал Питер. — Кому они нужны. Да ведь?
— Сами древние никому не нужны, конечно, — согласился Жак. — Пропали, и чёрт с ними. А вот то, что они создали — очень даже нужно.
Аслан кивнул.
— У нас в эвакуации целый склад древнего барахла. Никто даже и не чешется.
Питер сказал хмуро:
— Подожди, дай срок.
Жак вздохнул.
— Никто, как ты выразился, не чешется лишь потому, что служба ваша находится под крылом его светлости сира Оливера, лорда-протектора её высочества Изабель, да хранят её небеса. Именно он, пользуясь своим положением, наложил все мыслимые гласные и негласные запреты на древние артефакты. Именно он собирает всё это, как ты выразился, барахло.
— И что? Это же их обязанность, их работа, — сказал Питер.
— Они инструмент, их специально для этого создали, — сказал Жак. — Ну и сир Оливер — не единственный влиятельный человек в нашем королевстве. Далеко не единственный.
— Ого, — сказал Аслан. — И?
— Многим другим влиятельным людям, — медленно и с расстановкой развил мысль финансист, — не очень нравится то, что служба эвакуации владеет столькими артефактами непонятной силы, назначения и применения.
— Ну и пусть не нравится, — грубо сказал Аслан. — Нам-то что?
Жак несколько секунд разглядывал свой бокал, затем со стуком поставил его на ручку кресла.
— Короче.
— Наконец-то, — сказал Питер. — Выпьем же.
— Я скажу вам просто: есть чиновники и есть чиновники. Есть службы, и есть службы. Есть гильдии и есть гильдии. Одни хотят скинуть вторых. Третьи четвёртых, пятые шестых, неважно. Раньше оно как-то всё то на то выходило, и все были поровну. Но сейчас у одних есть кое-что опасное, и только это останавливает всех остальных. Останавливало, точнее. Сейчас вторые вместе с остальными решили взяться за первых всерьёз. Для начала, судя по всему, решили разобраться с этим складом. И вы со своим дурацким саркофагом дали им отличный повод.
Питер морщил лоб.
— Первые, вторые, десятые… Ты скажи прямо — прокуратура тоже в этом участвует? А судьи? А легардюкор?
Жак закрыл глаза и длинно, выразительно вздохнул.
— А на чьей они стороне? — спросил Аслан. — Мы вроде как дружим со всеми.
— «Вроде как», — не открывая глаз, передразнил его Жак.
— Ну, видимо, да, ты прав, — с подозрительным смирением сказал Аслан. — Я вот только одного не пойму.
— Чего же, — лениво и снисходительно сказал Жак.