Слишком много поваров

Стаут Рекс

– Теперь, – Вульф опять оглянулся по сторонам, – наступает самая трудная часть. Лично я понимаю, почему вы так упорно настаиваете на своем отрицании. Вы видели человека вашей расы, стоящего около ширмы, и через несколько минут, когда вам сообщили, что случилось, вы знали, что этот человек убил Ланцио. Или, по крайней мере, может уверенно подозреваться в этом. Вы не только заметили, что убийца черный, но вы, возможно, и узнали его. Поскольку он был одет в ливрею Канавинского курорта, значит, он служит где-то здесь. Возникает другое осложнение. Если этот человек близок к вам и занимает определенное

место в вашем сердце, я разрешаю вам стоять на своем, несмотря на мои угрозы и доказательства шерифа. В этом случае, конечно, все вы будете поставлены, мягко говоря, в некомфортабельные условия, но ведь это не имеет значения, не так ли? Но если он персонально не близок вам, и вы отказываетесь разоблачить его только потому, что он вашего цвета, что он «ваш парень», говоря более точно, то разрешите мне сделать следующее замечание. Во-первых, что касается «своего парня». Это чепуха. Еще столетие назад стало ясно, что человек не в силах защититься от убийства, поскольку в то время было исключительно легко убить человека. Тогда люди согласились защищать друг друга. Но если я защищаю вас, то и вы должны защищать меня, нравится вам это или нет. Если же вы не выполняете это условие, то вы выпадаете из этого соглашения.

Этот убийца был черным. Вы тоже негры. Я допускаю, что положение щекотливое. Соглашения в человеческом обществе заключаются не только в защите от убийства, но и в тысяче других вещей. И, к сожалению, правда, что в Америке – не говоря уже о других континентах – белые исключили черных из некоторых позиций подобных соглашений. Это плохо. Это прискорбно, и я не порицаю черных людей за то, что они негодуют по этому поводу. Но сейчас вы стоите перед лицом фактов, а не теории, и сами решаете, как вам лучше поступить.

Я говорю вам, тому, кто видел человека, стоящего у ширмы. Если вы его в данный момент защищаете только из чувства солидарности, поверьте мне, вы оказываете плохую услугу своей расе. Если в вопросе об убийстве на ваши действия влияет только цвет кожи человека, который покушается…

– Вы ошибаетесь!

Это восклицание вырвалось изо рта мускулистого парня, учащегося колледжа.

Вульф сказал:

– Я думаю, что могу доказать свою позицию, мистер Випл. Если…

– Я не имею в виду позицию. У вас своя логика. Я имею в виду один из упомянутых вами фактов.

Вульф поднял брови.

– Какой же?

– Цвет кожи убийцы, – учащийся колледжа смотрел ему прямо в глаза. – Это был не черный человек. Я видел его. Это был белый.

Глава 11

Вульф мягко сказал:

– Вы видели человека у ширмы, мистер Випл?

– Да. Это я приоткрыл дверь и заглянул в столовую.

– И он был белый, вы говорите?

– Нет, – взгляд Випла был тверд. – Я не сказал, что он был белый. Я сказал, что это был белый человек. Когда я увидел его, он был черный, потому что он выкрасился.

– Откуда вы это знаете?

– Потому что я видел его. Неужели вы думаете, что я могу ошибиться в таких элементарных вещах? Я сам черный. Как вы уже сказали, он стоял, прижав палец к губам, и его руки были другого цвета. Для этого даже не обязательно быть негром, чтобы видеть. На нем были надеты тонкие черные перчатки.

–

Почему вы пошли в подсобное помещение и зачем заглядывали через дверь?

– Я услышал шум в столовой. Гранту понадобилась чистая сковородка. Они хранятся в шкафу, в подсобном помещении. Я пошел туда и в это время услышал шум. Я приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, что там произошло.

– Вы входили в столовую.

– Нет.

– Но если вы убеждены, что убийца не был цветным, почему вы сразу же не сказали правду?

– Потому что я не хотел вмешиваться в дела противоположной расы. Если бы это был цветной, я бы все рассказал. Цветные не любят людей, позорящих расу, оставляя эту привилегию белым.

– Вы скрыли этот факт только потому, что предполагали беспокойства для себя?

– И при том весьма большие. Вы северянин…

– Кстати, ведь вы антрополог. Вы полностью уверены в том, что это был белый человек?

Випл на секунду задумался и сказал:

– Если покрасить кожу жженой пробкой, то это будет похоже на естественную окраску кожи мулата, хотя будет несколько темнее, а что касается перчаток, то это было совершенно ясно. Впрочем, относительно жженой пробки или чего-либо подобного, тоже уверен.

– Выглядит правдоподобно. Что он делал, когда вы увидели его?

– Стоял у ширмы.

– Он был одет в форму Канавинского курорта?

– Да.

– Что вы скажете о его волосах?

– На нем была форменная шапочка, и я не видел его волос.

– Опишите его – рост, вес…

– Он был среднего роста. Я полагаю, пять футов и восемь или девять дюймов, вес сто пятьдесят пять – сто шестьдесят фунтов. Я не разглядел его хорошо. Я увидел, что он покрашен, и, когда он приложил палец к губам, решил, что это кто-нибудь из гостей собирается организовать какую-то шутку. Потом я предположил, что шум, который привлек мое внимание, возможно, произошел от того, что он опрокинул ширму или еще что-нибудь. Я приоткрыл дверь и ушел. В этот момент он начал поворачиваться.

– По направлению к столу?

– По направлению к двери на террасу.

Вульф скривил губы, затем открыл их.

– Вы подумали, что это гость, подготавливающий шутку. Попытались ли вы догадаться, который из гостей это мог быть?

– Я не знаю.

– Вы не так поняли. Я просто прошу охарактеризовать его. Например, длинноногий или круглоголовый?

– Вы просили меня назвать его. Но я не могу назвать имени этого человека. Я не смогу узнать его. Лицо его было выкрашено, шапочка низко надвинута на лоб. Мне кажется, что глаза у него светлого цвета. Его лицо нельзя назвать ни вытянутым, ни круглым. Оно среднее. Я ведь видел его буквально одну секунду.

– Затем вы вернулись на кухню и никому не сказали о том, что видели?

– Нет, сэр.

– Ты глупец, Пауль. – Это был Крабби, и его голос звучал раздраженно. – Ты думаешь, что мы не такие же люди, как и ты?

Он повернул голову к Вульфу.

– Этот парень ужасно много воображает. У него доброе сердце, особенно по отношению к своим друзьям, но никуда не годная голова. Все неприятности он хочет тащить один. Нет, сэр. Когда он вернулся в кухню, он рассказал нам все. Кстати, кое-что дополнительно вам может сообщить Моултон.