Слишком много поваров

Стаут Рекс

Вульф взглянул на прокурора.

– Итак, сэр?

Толман кивнул.

– Да, я полагаю, вы выиграли. Похоже, что они действительно говорят правду. Но вы представляете, что это значит? Среди всего прочего получается, что все освобождаются от подозрения, исключая этого парня Бланка, который сказал, что находился в своей комнате. Но он здесь посторонний, и он никаким образом не мог бы достать канавинскую униформу. Если же мы отбросим его, то никого не остается.

Вульф проворчал.

– Да, забавная проблема.

Слава богу, она меня не касается. Так что же относительно наших условий? Я полагаю, что выполнил свои. Я дал вам доказательства достаточно серьезные, чтобы усомниться в виновности Берина.

– Что я могу сделать? Я не могу задерживать его сейчас, – резко сказал он. – Поглядите сами. Я совсем не огорчен, что вы вытащили Берина из этого дела. И я выполню ваши условия, включая согласие не задерживать ваш отъезд. Но кроме того, что вы добыли эти доказательства, вы больше ничего не смогли бы сделать?

– Нет.

– Вы не думаете, что его мог убить тот француз. Бланк?

– Не знаю, но сильно сомневаюсь в этом.

– А та китаянка? Может быть, она замешана в чем-нибудь?

– Нет.

– Вы думаете, что включение радио в соответствующий момент привело к чему-нибудь?

– Естественно. Оно заглушило шум падения Ланцио и, возможно, его предсмертный крик, если он раздался.

– Но было ли оно включено именно с этой целью?

– Не знаю.

Толман нахмурился.

– Когда я арестовал Берина, я решил, что включение радио именно в это время было простым совпадением, и он воспользовался им. Теперь этот вопрос опять остается открытым. – Он наклонился вперед. – Я хотел бы попросить вас сделать еще кое-что для меня. Не могли бы вы расспросить Бланка о его времяпрепровождении? Мне кажется, у вас получилось бы лучше, а я бы посидел и послушал.

– Нет, сэр. После всех этих событий единственное, в чем я нуждаюсь – это в отдыхе. Моя постель ждет меня. И уже давно. Что же касается интервью с Бланком, то вы его сможете провести не хуже меня, и я считаю возможным вам напомнить, что, согласно нашей договоренности, немедленное освобождение Берина, не должно зависеть от исхода этого разговора.

Высказывание Вульфа недвусмысленно прозвучало как окончание дискуссии. Шериф собрался что-то изречь, но я не смог дослушать. Опять раздался стук в дверь. Я пошел в вестибюль с твердым намерением уложить хорошим ударом любого, если только в связи с его визитом произойдет еще одна отсрочка в спанье.

Я бы, конечно, мог легко справиться с Вукчичем, но, как бы я не хотел спать, не могу ударить женщину. А он сопровождал Констанцию Берин. Вукчич только начал обстоятельно излагать свою просьбу, как она, не обращая на него внимания, двинулась вперед. Я попытался остановить ее:

– Подождите минутку! У нас там целая компания. И ваш друг Барри Толман тоже.

Она резко повернулась ко мне.

– Кто?

Потом рванулась к двери

комнаты Вульфа и влетела туда. Вукчич взглянул на меня, пожал плечами и проследовал за ней. Я тоже пошел следом.

Толман вскочил на ноги и радостно воскликнул:

– Миссис Берин! Слава богу…

Ледяной взгляд остановил его, и он замер с открытым ртом. С таким же ледяным выражением лица она повернулась к Вульфу:

– И вы сказали, что поможете нам! А после этого выкопали доказательства против него! Доказательства! Вы притворялись перед мистером Серваном, Вукчичем, мной…

Я взглянул на Вульфа и увидел, что его губы двигаются, но услышать что-либо было невозможно. Я пересек комнату и схватил ее за руку.

– Послушайте, дайте возможность еще кому-нибудь высказаться…

Вульф резко сказал:

– Вы истеричка! Уведите ее!

Я попытался развернуть ее к двери, но она вырвалась и сказала Вульфу уже спокойно:

– Я не истеричка.

– Тогда вы, может быть, послушаете меня?

– Что вы еще можете сказать?! Это вы обещали помочь освободить моего отца, а вместо этого предложили проверить его записи относительно дегустации, об этих соусах! Вы думали, что никто об этом не узнает…

Вульф властным жестом остановил ее:

– Действительно, это я предложил сделать сравнение записей. Однако я совершенно не подозревал, что результат может оказаться против вашего отца. К несчастью, случилось обратное, и мне пришлось дополнительно проделать весьма сложную работу. Единственной возможностью оставалось добыть несомненные доказательства, устанавливающие его невиновность. Я их получил. Ваш отец через час будет освобожден.

Констанция как завороженная смотрела на него и заикалась:

– Но… но… я не верю этому. Я только что была в этом месте – меня не пустили даже посмотреть на него.

– Вам нет нужды больше туда ходить. Я уже сказал вам, что сегодня утром он будет освобожден. Я обещал вам освободить вашего отца от подозрения и сделал это. Надеюсь, сейчас вы поняли, что я сказал?

На ее лице отразились все стадии приближающегося кризиса – дрожание подбородка, уголков рта, – и в конце концов она разрыдалась. Затем быстро повернулась и выскочила за дверь. Это послужило как бы толчком для прокурора. Одним прыжком он оказался у двери, которую она оставила открытой, и также выбежал из комнаты.

Вукчич и я поглядели друг на друга. Начал двигаться и шериф.

– Вы достаточно хитры, – прорычал он Вульфу, – но, если бы я был на месте Барри Толмана, вы бы ни на ночном, ни на любом другом поезде не уехали отсюда, пока все детали этого проклятого дела не прояснились.

Вульф кивнул ему и проворчал:

– До свидания, сэр.

Шериф вышел, с такой силой хлопнув дверью, что я подскочил. Спустя секунду я снова уселся.

– Мои нервы уже дергаются, как рыба на крючке.