Слишком сладко
Шрифт:
Конечно, это Кольт. Нико не отступает.
Его глаза устремлены на меня, и от его пристального взгляда у меня горят щеки.
— Веди себя хорошо, Мия, — говорит он, произнося мое имя так, что я вся мокрая от желания.
Господи, кажется, он может довести меня до оргазма.
ГЛАВА 5
Нико
Звук фортепиано встречает меня, когда я вхожу в дом после долгого рабочего дня. Прошло уже больше двух недель с тех пор, как кто-то прикасался
Мне не нужно входить в гостиную, чтобы понять, что Мия там, и она играет «Painting Greys» Эммита Фенна — одну из песен из моего плейлиста.
Я не ожидал, что она послушает его.
Оставив ключи на приставном столике, я слишком охотно пересекаю прихожую. Она выглядит до неприличия мило в розовом платье-сарафане и топе с длинными рукавами. Сегодня никаких каблуков, только белоснежные кроссовки. Я делаю мысленную пометку спросить у Коди, всегда ли его девушка похожа на маленькую зефирку.
Неправильное представление. Зефир — это еда. Еда предназначена для того, чтобы ее ели, и, черт побери, если мысль о том, чтобы съесть Мию, не приходила мне в голову уже миллион раз.
— Привет, — говорит она, не оборачиваясь. — Ты не против?
Я не уверен, откуда она знает, что это я. Отличает ли она мой шаг от шагов тройняшек или чувствует запах моего одеколона.
— Ничуть. Дерзай.
Я достаю свой AirPod и сажусь на подлокотник дивана, наблюдая за ее игрой. Она наклоняет голову, прижимаясь щекой к плечу. Не думаю, что это нервный жест. Скорее, она ищет утешения.
— Твои братья готовятся, и я не смогла удержаться. Мне нравится это пианино.
Это застает меня врасплох, но отрицать невозможно — мне нравится, когда она играет на этом пианино. Она невероятно талантлива. Даже моя мама не может вызвать таких эмоций у простой мелодии. Каждая нота, которую играет Мия, проникает в мою кожу.
— Ты можешь играть здесь, когда захочешь.
Она медленно поворачивается на табурете, когда песня заканчивается, ее пальцы частично скрыты под длинными рукавами. Зеленые, как свежескошенная трава, глаза смотрят в мои, заставляя сердце переключиться на более высокую частоту.
Интересно, не это ли имеют в виду карикатуристы, когда рисуют сердца персонажей, растягивающиеся на фут от тела, с каждым ударом натягивая кожу до предела.
У каждого человека есть свой тип.
Блондинки, брюнетки, высокие, низкие. В конце концов, красота субъективна. Если я нахожу женщину привлекательной, это не значит, что так считают другие мужчины. Возьмем моих братьев и меня. Жена Тео, Талия, по умолчанию относится к моему типу — высокая, остроязыкая, уверенная в себе брюнетка, но она не производит на меня должного впечатления. Тео, напротив, смотрит на нее как на воплощение богини.
Меня привлекают женщины с выступающими скулами, длинными темными волосами и осиной талией. Утонченные
Мия не из таких, но она великолепна. Более чем чертовски милая. Полная противоположность тому, на что я обычно ведусь с ее милым круглым личиком и миниатюрным изгибом тела.
Я всегда был помешан на красивых, блестящих вещах…
Мия именно такая. Красивая и блестящая, как разноцветная брошь в виде бабочки, приколотая к ее блузке.
— Не говори так. Я могу злоупотребить привилегией.
— Никто, кроме моей матери, не прикасается к этой вещи. Ей не помешает внимание. Играй, когда будешь рядом.
Как бы часто это ни было.
Я хочу, чтобы она была здесь; но на самом деле я ни черта не хочу, потому что не понимаю своего очарования этой девушкой. Я не в своей тарелке. Я должен срочно переключить свои потребности на кого-то другого. В Ньюпорте полно подходящих женщин.
Жаль, что за последнее время ни одна не заинтересовала меня настолько, чтобы купить ей выпивку, не говоря уже о том, чтобы трахнуть ее. Все они в той или иной степени неполноценны. Слишком большое декольте, слишком много макияжа, слишком короткие юбки, слишком искусственные сиськи, слишком высокий голос.
— Спасибо, — говорит Мия. — У меня дома есть Ямаха, но она не так хороша, как эта. Мой папа купил первое попавшееся пианино, когда дедушка начал давать мне уроки. Я хотела его поменять, но… — она одаривает меня еще одной из своих застенчивых, едва заметных улыбок. — Сентиментальная ценность.
Я пересекаю комнату, чтобы сделать напиток. Сладкие духи Мии витают здесь в воздухе, задевая мой нос, когда я двигаюсь.
— Хочешь вина? — спрашиваю я, протягивая хрустальный бокал. Она качает головой, перебирая браслеты. — У моей мамы в гостиной стоит Стейнвей 1904 года. Его я и хотел показать тебе после того, как ты сделаешь татуировку. Я знал, что ты оценишь его
— Не сомневаюсь. Моника спросила, смогу ли я сыграть на балу. Она сказала, что всегда берет с собой пианино.
— Моника? Откуда ты знаешь мою маму?
— Я немного помогаю ей в организации благотворительных мероприятий. — Она одергивает рукава, пока ее руки не становятся почти полностью закрытыми, а затем ковыряет свободную нитку.
Она нервничает рядом со мной.
Мне это не нравится. Я хочу, чтобы ей было спокойно. Комфортно.
В голове всплывают слова Коди.
— Мие нужно было успокоиться. Пианино помогает.
— Сыграй что-нибудь для меня.
Алый цвет окрашивает ее щеки, как будто кто-то нажал на кнопку на ее шее, которая посылает кровь к ее лицу.