Слишком жаркий Кипр [СИ]

Сартинов Евгений Петрович

Все это время, пока Шакир ждал Мансура, он думал о том, рассказать ему про историю с фотографией, или нет. Наконец, хорошая идея мелькнула в его голове, и пришла она ему как раз в тот момент, когда на пороге появился террорист.

В это самое время Астафьеву позвонил Моше Шнейдер.

— Сработало, — сказал он.

— Где он?

— Первый сигнал шел от ретранслятора на берегу в пяти километрах от Фамагусты. Судя по всему, это все же яхта.

— И что теперь нам делать?

— Тебе ничего. А я попробую узнать все поподробней. Отдыхай.

"Ага, как же, отдохнешь тут"! — с досадой подумал Юрий. Он, как обычно, обитал в штабной комнате, и по извечной

привычке, полулежал на диване. Рядом, в каком-то метре, сидели молодые голубки Мишка и Светка, как обычно, «шарились» по Интернету, что-то хихикали, перешептывались. "Порнуху, поди, смотрят, учатся, — подумал Юрий, откинул голову на валик, и тут же уснул, как в пропасть упал.

Пока Астафьев спал, Шнейдер работал. Ровно в десять вечера в его автомобиль на самой окраине Никосии подсел человек в длинном плаще, шляпе, и в больших черных очках. Посмотрев на него, Шнейдер поморщился, и тронув машину с места, спросил: — Вам не кажется, Корбет, что сейчас слишком мало солнца для таких очков. Вам никто за это время не подал милостыню, как слепому?

Пассажир огрызнулся.

— Идите к черту, Шнейдер. Я пытаюсь найти хвост за собой с восьми вечера, а тогда было еще светло.

— Ну, если его до этого и не было, то увидев вас в этом наряде, он точно появится.

Его пассажир нехотя, но стащил с носа свои черные очки. Под ним показалось вытянутое лицо типичного англосакса, с длинным, крючковатым носом, с узкой прорезью бесформенного рта, с чересчур узко посажеными глазами.

— К чему такой риск? — спросил он. — Мы же договаривались вести диалог только посредством закладок?

— Да, договаривались, но сейчас у меня нет времени, — отрезал Моше. — Через сутки ваша информация мне будет не нужна.

Он отдал своему спутнику небольшую бумажку.

— Мне нужно узнать, где находится это судно. Здесь его данные, позывные, имена владельца и капитана. Мне нужно знать конкретное место, то есть, долгота и широта, где яхту можно будет найти и перехватить.

Майор флота ее Величества Корбет Линч служил на радиолокационной станции слежения английского Королевского флота. Как раз через него проходили все сведения о судах, замеченных в пределах видимости его станции. Англичанин скептично хмыкнул.

— А если ее нет около острова?

— Нет, эта яхта тут, и не очень далеко.

— Ну, хорошо, я попробую ее найти. Как вам передать информацию?

— Как можно быстрей.

— Хорошо. Я тогда стрельну координаты на ту закладку на греческом кладбище.

Моше согласно кивнул головой. Это место на старом греческом кладбище было весьма удобным местом передачи информации. В стене одного из склепов, самого ближнего к дороге, он уже год назад пристроил хитроумный приемник, он же передатчик, служащий почтовым ящиком для своих агентов. Проезжая по улице, те на секунду высовывали устройство, внешне похожее на обычный мобильный телефон, и мгновенно отправляли в него всю свою сконцентрированную информацию. Точно так же эту информацию считывал и сам Моше. Самое смешное, что это устройство «Моссад» выкрало у английской же службы МИ-6, и прекрасно им пользовалось.

Лишь отвезя англичанина до ближайшей стоянки такси, и высадив его, Шнейдер отправился домой. Всю дорогу он улыбался. Выпуская Линча из машины, он слегка ударил его по руке, не больно, и, вроде бы, случайно, но так, что черные очки англичанина упали, и треснули. Одеть такие очки майор уже не решился.

ГЛАВА 14

Проснулся Астафьев, когда день уже устойчиво вступил

в свои права. К его удивлению, он лежал не в штабе, а в спальне, и вполне в цивильном виде, одном нижнем белье. Глянув на часы, которые незнакомые ему доброхоты оставили на руке, Астафьев ужаснулся.

"Ни хрена себе, вот это поспал!" — подумал он. Но при этом ему почему-то не хотелось вставать, и он оглядевшись по сторонам, увидел рядом на тумбочке, пакет с апельсиновым соком и пульт управления телевизором. Он воспользовался обеими вещами. И если сок доставил ему вполне ожидаемое удовольствие, то вот первые же кадры, которые он увидел на экране телевизора заставили его подскочить с кровати. Показывали очень знакомые ему места. Без сомнения, это был незабываемый, единственный в таком роде бар "Золотой якорь". Судя по многочисленным полицейским в кадре, по массе мелькавших видеокамер и журналистов, там происходило что-то из ряда вон выходящее, и, совсем невеселое для постоянных его обитателей. Как раз в тот момент, когда Юрий включил телевизор, из бара начали выносить носилки с черными мешками на них. Комментатор как из пулемета просто залился своей греческой трескотней. Мешки следовали один за другим, и в голосе репортера становилось все больше ужаса. Но тело на одних носилках почему-то не было упаковано в мешок, а было просто прикрыто простыней. Почему, Юрий понял буквально через несколько секунд. Астафьев прекрасно помнил те крутые ступеньки в бар, и поэтому он не удивился, когда один из тех, кто шли сзади, не удержал свою ручку носилок, те накренились, тело завалилась на бок и упало на землю. Простыня при этом сползла, и показалось лицо покойного. Оператор был мастак, он успел выхватить этот горбоносый профиль, и приблизить его. Это лицо Астафьев не спутал бы ни с кем, тем более, стало понятно, почему этот труп не запаковали в черный мешок. Промышленность не научилось еще делать мешки под такую тушу, какую наел себе владелец бара, и бывший веселый одессит Абрам Моисеевич.

— Да, не успел он стрельнуть на родину, подальше от хлопот, — пробормотал Юрий.

Тоскливо выругавшись, Астафьев начал торопливо одеваться, благо одежду свою он обнаружил на кресле в двух шагах от кровати. Через пару минут он вихрем ворвался в комнату штаба. Контингент там был все тот же: Мишка, и его подруга. Юрий, не поздоровавшись, выхватил из рук хакера громадный бутерброд, и откусив огромный кусок, спросил: — Новошти?

— Никаких.

— Где Жверев?

— На улице, что-то с машинами колдуют.

Астафьев отхлебнул из стакана Мишки соку, и тут же выразил свое неудовольствие: — Как ты можешь все время пить эту гадость? Хоть виноградный сок, или грушевый бы налил.

Мишка, как всегда, в последнее время, был до предела высокомерен.

— Юрий Андреевич, вы ничего не понимаете, я однолюб во всем, в том числе и еде, и даже в соке.

Астафьев хмыкнул.

— Вот это я действительно никогда не смогу понять.

Он допил сок, похлопал Мишку по его умной голове, и побежал дальше, напевая на ходу: — Как много девушек хороших, как много ласковых имен…

— Бабник! — беспощадно сразил его вслед Мишка. Но вот у его подруги глаза были совсем не такие осуждающие.

Зверев действительно находился около ворот виллы, рассматривая через плечо своих подчиненных что-то внутри капота.

— Сашка! — крикнул ему Юрий. — Машину нужно, срочно.

— Господи, ты что, с крыши сорвался?! — удивился главный телохранитель. — Я думал, ты спишь себе тихо-мирно.

— Какой там спать! Тут такие дела происходят!

— Какие дела?

— Давай, заводи тачку, я по ходу все расскажу.