Слишком жаркий Кипр [СИ]
Шрифт:
Шнейдер до последнего надеялся, что это будет что-то типа стингеров. На таком удалении от аэродрома стингеры были бессильны. Но ракеты класса «Земля-Воздух» типа «Пэтриот» были способны сбивать самолеты на высоте нескольких километров, и для этого вовсе не обязательно выводить корабль на ту же линию, по которой спускались вниз самолеты. Если бы они оказались в этом районе, то непременно заинтересовали бы барражирующий в этом квадрате самолеты шестого флота ВМС США. Было теперь и понятно, откуда произойдет захват цели, как ракетами будут управлять, все с того же запасного
Шнейдер схватил рукой Юрия плечо.
— Юрий, я должен уйти. На тебе Мансур.
— Когда мне можно будет его убрать?
— Я тебе это скажу.
Шнейдер обернулся к немцу.
— Дорогой Гельмут, без вашей помощи мы не обойдемся. Ведите нас на этот самый запасной пункт управления.
А в трюме продолжалась мертвая пауза. Наконец усатый поднял руку и перекрестился.
— Матерь божья!
Шимон же присел, посмотрел на вид бомбы сбоку, включил рацию и доложил Шнейдеру.
— Моше, тут в трюме с полтонны тротила, и бомба, похоже на радиоуправляемую. Я попробую ее обезвредить.
Шнейдер, в это время бегущий с немцем на корму, приостановился.
— Ты сможешь?
— Попробую. Иного выхода нет.
— Хорошо, и да поможет тебе Бог.
В это время в главном зале лайнера Золотой бал достиг своей кульминации. Бальные танцы прошли, и публика зажигала под музыку специально приглашенного по этому поводу Рикки Мартина. Зверев и Сережкин, после длительного обсуждения, наконец нашли общее для них решение вопроса с лже-официантами, и начали подниматься на балконы, каждый на свою сторону. Без пяти двенадцать они были в двух шагах от своих целей.
В это время музыка смолкла и слово снова взял распределить бала месье Жан Мишель.
— Господа! А теперь я предлагаю немного выйти и освежиться, благо дождь на время перестал. А чтобы вам не было так скучно, вам покажет свое огненное шоу мастер огненных дел из Китая Ван Хин Шуй!
Он указал рукой на стоящего рядом с ним широколицего китайца, того самого, с которым разговаривал Галил. Он переоделся в широкий костюм средневекового мандарина, но в руке его висел обычный ноутбук.
— Все, кто желает увидеть самый красивый фейерверк нового тысячелетия, прошу выйти на левую палубу судна.
Жан Мишель показал рукой, куда надо идти публике, и все девятьсот человек прожигателей жизни с радостным ревом кинулась в эту сторону.
В это время в трюме Шимон, рассматривая бомбу, спросил усатого матроса: — Как тебя зовут?
— Андре.
К этому моменту в трюме они остались уже вдвоем. Остальные предпочли сделать ноги.
— Что под нами, Андре?
— Море.
— А над нами?
— Главный зал.
— Понятно.
"Дьявольский замысел! Взрыв точно в середине судна, погибнут первым делом все танцующие, а само судно затонет буквально за несколько минут! В таком случае не спасется никто".
— У тебя есть нож, Андре?
— Да, конечно.
— Он острый?
— Да, чрезвычайно.
— Давай его сюда.
Бомба была примотана скотчем к громадной связке толовых шашек. Шимон начал осторожно, слой за слоем срезать скотч. Когда липкая лента с одной стороны лопнула, и корпус бомбы чуть подался в сторону, у израильтянина, казалось, остановилось сердце. С лица стоящего за его спиной Андре тек пот. Но, ничего не произошло, и Шимон начал резать скотч со второй стороны, уже более уверенно.
— Ты почему не ушел с остальными? — спросил он француза.
— Не знаю, дурак, наверное.
— Вот и я такой же. У тебя есть дети?
— Трое.
— И у меня трое.
А наверху, Моше Шнейдер, на бегу опрашивал всех своих людей.
— Галил, ты готов?
— Да, я держу их на мушке.
— Зверев?
— Мы у точки. Через три минут должен начаться салют.
— Это хорошо. Шимон?
— Я почти ее обезвредил. Еще пара минут, и это будет просто груда тротила.
— Юрий?
— Я все там же. Жду твоей команды.
— Начинаем по моей команде.
В зале пустело с удивительной скоростью. Положение Зверева и Виктора становилось все более и более глупым. Если раньше балконы были переполнены народом, то теперь на них остались только террористы и мнимый пастор с мнимой толстушкой. Естественно, что оба «официанта» со все большим удивлением таращились на своих странных соседей. Зверев не нашел ничего лучшего, как изобразить крайнюю степень опьянения. Он, шатаясь, уцепился за поручень балкона, и, обернувшись в сторону зала, начал говорить что-то несвязное, мешая все языки мира, и размахивая при этом в воздухе руками. Тело его при этом вихлялось из стороны в сторону, так, что он почти переваливался через перила.
Виктору приходилось труднее. Для того, чтобы оправдать свое нахождение рядом с охранником, он начал, прикрываясь веером, строить ему глазки. «Официант», по виду типичный араб, сначала удивился, а потом сам начал улыбаться, и подмигивать «даме». Виктор прикрывая веером нижнюю часть лица, начал подходить все ближе, и, сам начал подмигивать арапчонку.
Как раз в эту секунду Мансур запросил рубку: — Хасан, что там с лодками Курбан-баши?
— Они будут через пять минут. Я уже вижу их на экране радара.
— Хорошо. Ракеты готовы?
— Полностью. Осталось захватить цель и нажать кнопку.
— Скажите тем, у ракет, чтобы они приняли на борт команду Курбан-баши. Людей не хватает. Трап должен быть где-то рядом.
— Хорошо, эмир.
В это время охранник, стоящий около запасной рубки увидел, как по коридору в его сторону движется монументальная фигура в белоснежно морской форме. Он напрягся, и лихорадочно начал соображать, что ему делать. Его целью было не пускать никого в рубку, но если бы он даже прошел дальше, то непременно бы вышел на корму и наткнулся на ракеты. Пока он соображал, что делать, Гельмут Мильх прошествовал мимо него, и дойдя до ближайшего трапа, начал спускаться вниз. Охранник невольно проводил его взглядом, облегченно вздохнул, а когда обернулся то в его лоб влепилась пуля, выпущенная подкравшимся буквально вплотную Моше Шнайдером. Он быстро подбежал к двери, тут же к нему присоединился вернувшийся штурман. На этой двери кроме обычного, стоял еще и цифровой замок.