Сливово-лиловый
Шрифт:
— Ты… ты? — спрашивает он, одуренно развратно усмехаясь, тянет меня к себе и целует. Покончив с поцелуем, он шепчет мне на ухо: — Ты можешь спросить. Или попросить меня.
— Можешь ли ты его… пожалуйста… выключить, Роберт? — тихо спрашиваю я, глядя на его руку, в которой вижу пульт дистанционного управления.
— Попробуй еще раз, но на этот раз смотри на меня, Аллегра.
Тихо, настойчиво. Его рука сжимает мою, дарит смелость.
Я поднимаю глаза и повторяю свою просьбу.
— Нет, — говорит он и
Ясное, уверенное «нет» — это именно то, что он задумал — вызывает у меня головокружение.
— Мне они показались… очень захватывающими и хорошо написанными…
Мне действительно стоит неимоверного напряжения, чтобы сосредоточиться на разговоре. Через секунду после того, как заканчиваю предложение, я чувствую, что вибрация становится немного слабее.
— Какая из них тебе понравилась больше всего?
— «Снеговик», я думаю. Это… — я глотаю стон от новой волны возбуждения, — …я довольно давно читала.
— Привет, Аллегра.
Опять рядом со мной возникает мое «завоевание», и Роберт усмехается мне. Я вижу, как двигается его палец, и снова ощущаю вибрацию. Я цепляюсь за барную стойку и борюсь с желанием закрыть глаза.
— Вы часто здесь тусуетесь. Ваше любимое место?
— Хм… да. Твое… — «Дыши, Аллегра, — думаю я, — дыши!» —…твое тоже, верно?
Боже, как мне избавиться от этого прилипалы, имени которого я до сих пор не знаю?
— Да. Я не откажусь от поиска так быстро. Однако сегодня здесь действительно смертельная скука.
«О смертельной скуке не может быть и речи», — думаю я и, взывая о помощи, смотрю на Роберта, который игнорирует меня и заказывает у бармена колу.
— Хочешь чего-нибудь? — спрашивает он, и мне хочется попросить его отвезти меня домой, вытащить эту штуку и вытрахать тот остаток мозга, который еще присутствует после этого вечера. Однако, как ни крути, это было бы неуместно, поэтому я просто качаю головой. Он смотрит на меня тем специфическим «предупреждаю, повторять не буду» взглядом. Я знаю, что это значит. Я должна говорить.
— Нет, спасибо, — выдавливаю из себя я, и меня вознаграждают улыбкой. — Может быть… м-м… еще придут девушки. Пока… еще рано, — говорю я приставучке, который все еще стоит рядом.
У этого прилипалы, очевидно, что-то вертится на языке и он, немного поколебавшись и три раза попытавшись начать, наконец-то обращается к Роберту.
— Ты на самом деле ее… эм-м… как же выразиться… наказал, потому что я коснулся ее?
«О, Боже. О, черт», — думаю я, обреченно прикрывая глаза. Среди всех, кто носит деловой костюм, я столкнулась с самым большим идиотом. Естественно, с моим-то счастьем.
Роберт на мгновение заметно удивляется, а затем начинает громко и сердечно смеяться.
— Она сказала это? — спрашивает он приставучку и совершенно не выглядит при этом злым или обиженным.
— Да, сказала.
—
— Да, я сказала, — бормочу я, глядя в пол. Я не знаю, куда себя деть. К ощущениям, которые дарит мне яйцо, добавляются унижение, стыд и страх. Я крайне возбуждена и не могу найти вентиля, чтобы выпустить напряжение. Это бесконечно мучительно, и я знаю, что Роберт видит это и наслаждается каждой секундой. Все происходит, думаю, даже лучше, чем он планировал, благодаря приставучке и его любопытству.
— Почему ты интересуешься? — спрашивает он, удобно облокачиваясь о стойку и поигрывая пультом в руке.
— Интересуюсь Темой. Об этом не каждый день услышишь. Это секси. Ты действительно наказал ее или это была просто глупая шутка?
Приставучка, нужно отдать ему должное, упрям.
— Да, я это сделал. Без шуток.
— Ох, вау.
Приставучка смотрит на Роберта, как на супергероя, и тот улыбается в ответ.
— Видишь девушку в красно-черном платье там? — Роберт кивает в сторону. Приставучка смотрит и кивает. — Она одинока. И сабмиссивна. Попытай удачи.
— Что? Откуда ты это знаешь?
Роберт пожимает плечами.
— У меня безошибочное чутье. — Затем он обнимает мои плечи и говорит: — Аллегра же принадлежит мне. И я не делюсь.
Приставучка понимает намек и уходит. Прямиком к девушке в красно-черном платье.
— Правда? — спрашиваю я, прищурившись глядя на него.
— Конечно. Я действительно чувствую это. В противном случае я бы никогда не заговорил с тобой.
Я кладу ладонь ему на щеку и целую. Мне позволено, он не запрещал этого. Он отвечает на поцелуй и шепчет мне на ухо:
— Мы остановились на «Снеговике», не так ли?
— Да. — Я отстраняюсь, чтобы иметь возможность смотреть ему в лицо. — Могу ли я попросить… небольшой перерыв? Пять минут? Пожалуйста, Роберт. Пожалуйста.
Вибрация прекращается, и он улыбается.
— Эта вещица сенсационна, не так ли?
Я глубоко вздыхаю и киваю.
— Да, бесспорно.
— Ты выглядишь невероятно горячо, когда сражаешься сама с собой. И ты хорошо справляешься, Аллегра. Я доволен.
Я знаю, что ношу это яйцо не в последний раз публично. Роберту нравится это. И мне, должна признаться, тоже.
— Нашему приятелю улыбнулась удача, — говорит он после того, как мы долго смотрели друг другу в глаза, пока мое дыхание нормализовывалось, а возбуждение медленно утихало.
Я смотрю в ту сторону и киваю. Действительно.
— Почему ты рассказала ему, Аллегра?
Прочистив горло, я отвечаю:
— Потому что хотела поскорее избавиться от него. Я хотела к тебе.
Роберт улыбается и говорит:
— Допивай все, мы уходим.
Четыре многообещающих слова — четыре слова, полных обещаний. Обещаний, которые он непременно воплотит в жизнь.