Сливово-лиловый
Шрифт:
Эй, детка, как девчачьи посиделки?
— Я должна ответить… — бормочу извинения Мартину и отвечаю:
Ужасно. Девчачья вечеринка закончена. Теперь я подружка Мел, которая должна развлекать приятеля объекта ее вожделения.
Я возвращаюсь к Мартину, но знаю, что Роберт ответит незамедлительно. Не проходит и двух минут.
Должен ли я прийти и спасти тебя?
Да, пожалуйста. Я стою у бара.
Почему
Ха-ха.
Почему ты стоишь, Аллегра?
Боже, он это делает даже по смс. Мою кожу начинает покалывать, и я краснею.
— Все в порядке? — спрашивает Мартин, и я киваю. — Хочешь еще чего-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, — говорю я и быстро пишу:
Потому что у меня болит задница.
«Хорошо», — отвечает Роберт, а затем телефон замолкает.
— За… хм… за мной сейчас приедут, — говорю я, уставившись на дверь. Понятия не имею, сколько времени понадобится Роберту, чтобы добраться сюда, но я уже жду не дождусь. Мартин спрашивает меня о чем-то, и я вежливо обращаю свое внимание на него.
***
Час спустя я нахожусь там, где и должна быть — в постели Роберта. Я удобно лежу на животе, пока он любуется своей работой. Кожа все еще слегка красновата, на моей попке цветут сливово-лиловые пятна, его пальцы порхают от одного к другому.
— Ты прекрасна, — говорит он и улыбается мне.
— Спасибо, — отвечаю я, закрывая глаза, наслаждаясь явно бесконечной нежностью рядом сидящего садиста и решая во что бы то ни стало сохранить эти отношения, полностью довериться всему, что бы от меня ни потребовалось.
Глава 12
Рабочий день был сладким мучением, особенно до обеда. Моя задница уже давно так не болела, и это обстоятельство заставляет постоянно ощущать присутствие Роберта. Не было ни секунды сегодня днем, чтобы я не чувствовала его, мои мысли постоянно возвращались к «уроку», что он мне преподал, я постоянно слышала звук хлыста, звук его голоса, выговаривающего, отдающего мне приказы и требующего обещаний. Наступил конец рабочего дня и я — чисто теоретически — могла бы провести вечер на диване. Лежа на животе. Но страстная тоска по Роберту невыносимо огромна. Удивительно нестерпима и неожиданно сильна. Это не удивляет меня, потому что он дает мне именно то, в чем я нуждаюсь. Мы совместимы, и я знаю, что двигаюсь семимильными шагами к тому, чтобы влюбиться в этого мужчину. Вздохнув, я привожу свой стол в порядок и выключаю компьютер. Через пять минут выхожу из здания и достаю телефон из сумочки. Набираю номер Роберта и жду. Соединение. Дозвон. Какими мучительными могут быть секунды.
— Привет, Аллегра, — приветствует он. Я слышу голоса и тихую музыку на заднем плане.
— Привет.
Что я должна сказать, черт побери? Я жажду тебя, мы можем встретиться?
— Рабочий день уже закончился? — спрашивает он, когда я продолжаю молчать.
— Да.
— Ты все еще в офисе?
— Да.
День односложных ответов. Роберт, должно быть, думает, что я совершенно глупая. Я сама звоню ему, а потом едва разговариваю. Отличный
— Великолепно. Я как раз поблизости. В соседнем торговом центре. В большом обувном магазине на втором этаже. Приходи. Или ты занята?
— Нет. Уже в пути.
— Прекрасно. Я в детском отделе.
Роберт кладет трубку, и я отправляюсь в путь. Он в детском отделе в обувном магазине? Что за?.. Во всяком случае, скоро все увижу.
Через несколько минут я захожу в магазин и иду к полкам с детской обувью. Я медленно прохожу вдоль рядов, от кожаных бегунков для самых маленьких, дальше и дальше. Размер двадцать два, размер двадцать три, размер двадцать четыре… Когда добираюсь к полкам двадцать девятого размера, я вижу его. Он стоит на коленях на полу, на стуле перед ним сидит маленькая девочка — думаю, что это Лотти — и держит две пары кроссовок.
— Итак, принцесса, — говорит он, — какие из них лучше?
— Не знаю, — отвечает она, пожимая плечами.
Я подхожу ближе и сажусь на следующий ряд пуфиков в двух метрах от них. Роберт видит меня и улыбается, но продолжает сосредотачивать свое внимание на Лотти.
— В каких тебе удобнее?
— Не знаю.
— Давай, Лотти! Какие ты хочешь?
— Какие из них дешевле, Робби? — спрашивает она, серьезно глядя на него. Я нахожу ее очаровательной. Она даже немного похожа на Роберта. Я вижу обоих в профиль и понимаю, что у них одинаковые уши. Также похожи глаза.
— Что значит «дешевле»? — спрашивает Роберт, приподнимая брови.
— Мама говорит, что я должна взять более дешевые. Лучше всего какие-нибудь за двадцать евро.
Это разбивает мое сердце. Роберт рассказывал, что его сестре нелегко — и Лотти понимает и помнит об этом. Вынуждена понимать и помнить. Бедняжка.
— Вы опять питаетесь только лапшой с кетчупом, Лотти? — спрашивает Роберт, и Лотти кивает. Он тяжело вздыхает и секунду смотрит в пол, глотая свои эмоции. Очевидно, что он зол. Не на Лотти, скорее, на ее мать.
— Цена, сердце мое, не имеет значения, потому что я плачу за обувь.
— Правда?
— Правда. Я дарю тебе.
— Тогда я хочу вот эти вот! — говорит Лотти и указывает на пару в правой руке Роберта.
— Очень хороший выбор, — хвалит Роберт, встает и кладет не прошедшую отбор пару обратно на полку. — Надень свои старые туфли, Лотти, и мы пойдем есть мороженое.
Пока Лотти надевает туфли, Роберт подходит ко мне и целует коротко и нежно в губы.
— Привет, — тихо говорит он. — Мы идем есть мороженое. Составишь компанию?
— Если можно?
— Конечно. В противном случае, я бы не спросил, так ведь?
Он улыбается мне, снова целует, и я чувствую, что влюблена. Вот так вот, с бухты-барахты.
— Лотти, — говорит он, оборачиваясь, — это моя подруга Аллегра.
— Привет, Лотти, — приветствую я и машу ей.
— Привет, — отвечает девочка, а затем поворачивается к Роберту, — Можно мне снова покататься на горке?
— Конечно, — говорит он, и Лотти бежит.
Прямо в отдел женской обуви, в середине которого дизайнеры интерьера установили горку и телевизор. Умно. Мама может спокойно покупать обувь, а отпрыски — кататься или пялиться в телевизор.