Сливово-лиловый

Скотт Клер

— Сильная картина. Поняла, спасибо. А Марек?..

— Марек хотел гонять меня по лугу. Который намного больше моего. Он всегда пытался выломать мой забор, но начал это неправильно. В конце концов, у меня больше не было забора, а скорее стена толщиной в метр, в которую Марек долбился, как сумасшедший. Безуспешно. Я ушла прежде, чем он успел распаковать динамит, чтобы взорвать стену.

— А как насчет луга Роберта? Может ли так случиться, что он, в конце концов, захочет гонять тебя по своему, гораздо большему?

—

Я так не думаю. Думаю, что луг Роберта и мой газон в значительной степени совпадают.

— Но почему он трясет забор? — спрашивает Мелинда, задумчиво глядя на красную M&M’s, как будто та может дать ответ. Я делаю глоток и прочищаю горло.

— Потому что это его драйв. Потому что это означает власть, если удастся немного сдвинуть забор. Для меня это классический пограничный опыт со всем, что с этим связано. Тогда я тону в адреналине и эндорфинах, и черт знает какие еще гормоны захлестывают меня.

— И это делает секс лучше?

— Для меня — да.

— Почему ты позволяешь себя связывать? — спрашивает Мелинда, шевеля указательным пальцем в миске.

— Почему?

— Да, почему. Это неудобно и утомительно. Вот почему это используется для злых людей, которых вы боитесь. Или тех, кто не должен сбежать.

Я улыбаюсь и говорю:

— Вот в этом и вся соль.

— Ты плохая девочка, а Роберт тебя боится? И не вешай мне лапшу на уши, корова!

— Я не вешаю лапшу, и сама ты корова. Не в этом смысл. Речь идет об «убегании».

— «Убегании»?

— Да. Когда меня связывают, я беспомощна, беззащитна и не могу никуда уклониться. Что происходит, то происходит, и я ничего не могу изменить, понимаешь?

Мелинда кивает и взмахом руки просит меня продолжать.

— Я должна принять то, что он делает со мной, у меня не остается выбора. От этого я чувствую себя лучше, легче отпустить себя, насладиться тем, что он делает. Я не могу уклониться. Он, так сказать, «заставляет» меня. В результате мне не нужно стыдиться той похоти, что я испытываю.

— Тебе стыдно?

— Иногда. Зависит от формы дня. Стыд для меня большая тема. Но это заходит слишком далеко и становится слишком личным.

— Э-э… — протягивает Мелинда, — знаешь, что я сейчас вспомнила? Я еще не рассказала тебе!

— Что?

— Я встретила Марека на этой неделе. С его новой цыпочкой. Кстати, выглядит так же несчастно, как и ты тогда.

— Правда? Где же?

— На работе.

— На работе? Боже мой! — хриплю я. Мелинда работает в магазине для новобрачных. Она же не собирается за него… Я даже не хочу думать об этом.

— Да. Он не был счастлив, когда увидел меня. Он ненавидит меня.

— Они собираются пожениться?

— Нет, я так не думаю. Но она подружка невесты на свадьбе своей сестры и пришла на примерку. С ним.

— Ты знаешь ее имя?

— Да. Ее зовут Сара. Тебе зачем?

— Ради интереса.

—

Они ссорились. Тихо. В раздевалке.

— Он пошел с ней в раздевалку?

— Да. Мне не разрешил.

«Скорее всего потому, что она носит пояс верности», — думаю я и чувствую закипающий гнев. Я знаю какие у Марека в голове тараканы, как сильно он желает держать ее под контролем.

— На ней была отвратительная толстая цепь, похожая на… да, ошейник. Это ожерелье совсем не подходит под платье. Она хотела снять его, а он этого не хотел. Вот почему они спорили.

Я думаю о Роберте, представляю себе, как бы он действовал. Он бы сопровождал меня в магазин как мой друг. Не как Дом. Он не вставил и не надел бы мне игрушек. Он никогда бы не пошел в раздевалку, Роберт бы подождал, а затем дружелюбно или, если это необходимо, критически высказал свое мнение о платье. Если бы я спросила его мнение. В противном случае он бы молчал или нормально беседовал со мной. Или с сотрудником, вроде Мелинды.

— Мы с Робертом тоже встретили его. В субботу на том дне рождения. Сара там тоже была очень несчастна.

— Тогда она должна, черт возьми, уйти от него.

— Это не так просто, Мелинда, — тихо говорю я, зная, что Сара за этот публичный спор и неподчинение получила наказание.

— Конечно, это легко. Вы собираете вещи, объясняетесь и уходите.

— Ты недооцениваешь связь с мужчиной, который… — Я прерываюсь и прочищаю горло. — Связь намного сильнее, намного крепче, чем… чем у нормальных пар. Особенно Марек много делает для того, чтобы крепко приковать к себе своих партнерш. В прямом и переносном смысле.

— Ты же ушла.

— Да. Но я боролась, и это отняло у меня много сил.

— Будет ли Роберт стоить столько сил?

Я на мгновение задумываюсь и тихо говорю:

— Даже еще больше, чем стоил мне Марек.

— Ого. Кто-то очень сильно влюблен. — Мелинда улыбается, поглаживая мою руку.

— Я думаю, что да.

— Что сказал Марек, когда вы встретились? Или он с тобой не разговаривал?

— Да, он говорил. Он сказал два предложения, и Роберт сразу же возненавидел его. Марек полностью опустился в его глазах.

— Какой милашка, этот Роберт. Придется пересмотреть свое мнение о нем.

— Я прошу об этом, Мел. Он делает меня счастливой. Когда будет та свадьба?

— В следующую субботу, кажется. Марек пригрозил, что она пойдет одна. Полностью закрытая. Что бы это ни значило.

Я знаю, что это значит. Свадьба ее сестры не будет веселой для Сары. Если она не изменит ситуацию и не уйдет от него. Или не откроет в себе собственную волю. Поймет, что она устанавливает границы.

— Во вторник Сара снова придет на примерку. Нам пришлось кое-что перешить. Марек не пойдет с ней, он сказал это ясно. У него нет желания участвовать в этом цирке.