Слияние
Шрифт:
Говядина была явно не первой свежести и очень дурно попахивала. Но Туру было, как говорится «по фигу мороз», главное, что мясо. И бог с ними с деталями.
В зале для Тура было много пищи. Ему бы на неделю хватило бы точно. Но псевдопёс знал, что хозяин не позволит ему есть его мёртвых друзей.
Пока Тур уплетал говядину, Шнайдер обдумывал, что делать дальше. В конечном итоге, он решил, что здесь переждёт выброс, после чего незамедлительно двинет к «Сто рентген». К юго-востоку от «Акрополя» была одна-единственная дорога, ведущая заведению Сидоровича. Вернее, не единственная, конечно, но очень удобная и близко расположенная. Если по ней идти, не делая никаких мало-мальски значительных остановок, то за два, максимум три дня можно было запросто дойти до «Ста рентген».
А до тех пор, пока не случился выброс, Шнайдер занялся делом. Сначала он починил выбитую во время вторжения монстров дверь. Затем (как бы это было ему не приятно) перенёс все трупы на улицу. Антипатично ведь, согласитесь, находиться в одном помещении с десятками мёртвых тел.
Напоследок, Шнайдер под завязку набил карманы и рюкзак боеприпасами и едой. Пусть до «Ста рентген» идти не очень-то долго, всё равно надо захватить по максимуму. Так же он взломал большой сундук, где находились спецзаказы сталкеров, в том числе и Электропатроны. Шнайдер взял все, что там были. Фатум, если он и жив, наверняка был бы не против. Вещь это хорошая, нужная, и кто знает, продаётся ли она где-нибудь ещё.
Весь остаток дня Шнайдер смотрел телевизор. А что ещё оставалось делать? Уж, слава богу, ни телевизионный кабель, ни сам телевизор повреждены не были.
Выброс случился точно по расписанию, секунда в секунду. Землю, по обыкновению, тряхануло, сильнее, чем прежде. Яркая вспышка кольцом прошлась по всей Зоне и спустя некоторое время погасла. Во время выброса по телевизору бежала рябь помех, но когда катаклизм закончился, картинка восстановилась. И, как показалось Шнайдеру, стала лучше, чем раньше.
Алексей сидел в баре ещё час — его очень заинтересовало, чем же закончится какой-то второсортный боевичок с неизвестными актёрами и не выговариваемым названием. Но, как только фильм закончился, не медля ни секунды, собрался и вышел из «Акрополя».
Как и предполагал Шнайдер, трамплины исчезли. И, о счастье, новых аномалий ни здесь, ни где-нибудь поблизости не образовалось.
Однако очень скоро стрелка на шкале циферблата его настроения изменила направление на прямо противоположное. Теперь вместо графы «неплохое», она указывала на «отвратительное».
Как только Шнайдер подошёл к той дороге, по которой собирался идти, счётчик Гейгера запищал так, как крыса, пойманная за хвост в мышеловку. А от этого ничего хорошего ожидать не приходилось.
Как говориться, не одно, так другое. Исчезли аномалии, появился очень высокий уровень радиации, и не где-нибудь. А именно в том месте, по которому Шнайдер собирался пройти. Зона явно в открытую издевается над сталкером. И как бы Шнайдеру это не нравилось, приходилось мириться с неизбежным — пересилить Зону невозможно никому. А раз так, то и пытаться не стоит. Тех же, кто боролись с Зоной, ждала одна судьба на всех — смерть. Шнайдер же хотел пожить ещё. Пускай чуть-чуть. Самую малость. Зачем? Он и сам не знал. Но жить хотел. Чувствовал это на уровне подсознания.
Человек — существо уникальное. А значит чрезвычайно странное. Например, надоело человеку жить и хочет он покончить самоубийством. Причины для этого могут самыми разными, но сейчас не об этом. И как только он приставил пистолет к виску или лезвие к венам, вдруг начинает задумываться: а стоит ли стрелять или резать себя? И как же так, меня не станет и всё? А как же семья?
И как-то уже и не хочется умирать. И только сильные духом (не слабые, как многие считают, нет, а именно сильные) или совсем дураки совершают суицид.
Вот так. И хочешь умереть, а страшно.
Тем временем Шнайдер усиленно пытался придумать, что же, в конце концов, делать. Идти по этой тропе уже нельзя. Даже три противогаза, натянутые друг на друга, не спасут. Как только вступишь в зону радиации, станешь задыхаться и быстро окочуришься. А ещё через некоторое время встанешь и будешь зомби. Незавидное будущее.
Следовательно, нужно искать другой путь. Что ж, такой имелся, но он был далеко отсюда. Шесть дней от силы топать, если не больше.
Минуточку…
Ведь по сути есть ещё один путь, гораздо ближе. Это пещера бюреров, которую Шнайдер показывал Тигру, царствие ему небесное. Правда, слухи о том, что после неё будет бар, могли оказаться всего-навсего очередной байкой пьяного сталкера. В Зоне вообще нельзя знать что-либо наверняка.
Но даже если это и так, в пещере очень опасно. Чёрт его знает, сколько там живёт бюреров? Пять. Десять. Двадцать, сорок.… Тысяча.… А кто живёт там ещё, кроме бюреров. Более того, в пещере ещё и тьма-тьмущая, хоть глаз выколи.
Взвесив все «за» и «против», Шнайдер получил абсолютное равенство. Оставалось прислушаться к тому, что говорит сердце. А оно всего лишь ритмично стучало, словно посылало ответ азбукой Морзе.
Шнайдер принял волевое решение: идти через пещеру. Опасно — да! Страшно — да! Ну, так что же прикажете? Если суждено ему там умереть — пускай — от судьбы не уйдёшь. А если выживет — замечательно.
ГЛАВА 7 Пещера
С того момента, как Шнайдер покинул бар «Акрополь» прошло два дня. За это время он как раз успел дойти до пещеры бюреров. На протяжении всего пути монстры не лезли к нему, словно понимали, что он в плохом настроении, а значит, вдвойне опасен. Однако самые отчаянные и безбашенные мутанты всё же лезли на рожон и не получали в итоге для себя никакой выгоды. Только много свинца в свои уродливые тела.
Одной собаке, правда, удалось укусить Шнайдера за ботинок, но кожа на нём была такой прочной и тугой, что на ней остались только небольшие вмятины от зубов, но не более того.
Также его (не ботинок, конечно же) попытались ограбить двое сталкеров, только ничего-то у них не вышло. Потрясая автоматами производства явно прошлого века, мужчины непрезентабельного вида, словно только что с бодуна, приказали Шнайдеру передать им его рюкзак и оружие.
«Ага, как же!»- мысленно произнёс Алексей, поражаясь откровенному тупизму людей, стоящих перед ним. Если бы они знали, что их ждёт в ближайшие несколько секунд.… Но они не знали. И Шнайдеру было их совсем не жаль — сами напросились.