СЛОМ
Шрифт:
– В чем дело?- потребовал объяснений Олег.
– Ну, с-суки продажные!- прорычал Иван.- Ну, с-суки! Они аннулировали постановление на арест.
– И что ты намерен делать?
– Продолжать операцию.
Ермаков покачал головой:
– Без меня. Извини. Я отзываю группу захвата.
– Ермак!
– У меня приказ!- отрезал Ермаков.- И, в отличие от тебя, мое начальство не в Гааге, а гораздо ближе.
– Иван, ты можешь получить постановление международного суда,- сказал Олег.- Ведь можешь?
– Тебе напомнить, как они
– Что ты задумал?
Иван схватил трубку и набрал номер.
– Изжогин? Это капитан Репьев говорит… Ладно, прокуратура, не рычи. Ты все еще хочешь получить своего Фаера?.. Хочешь? Ну, так ты его получишь. Если добудешь мне через пять минут ордер на обыск… Что? Полномочия? А ты бы шевелил ими почаще – глядишь, подрастут. Так я жду?.. Жду.
Репьев нажал «отбой» и обернулся к Левушкину.
– Что, командир? Не нравлюсь?
Олег промолчал.
– Гуманисты… только сопли жевать…- проворчал Иван, и снова взялся за телефон.- Ты слышишь меня, док? Прекрасно. Я слышу, ты рад. Но это преждевременно. Ты кое о чем забыл. О папочке. О серой, незаметной такой папочке. С делом сержанта особого отдела спецназа при «РО СБИТ» Андрея Птицы. Забыл про нее? А я вот не забыл. И собираюсь ее передать… знаешь, куда? Не-ет, не в прокуратуру. Это было бы слишком хорошо для тебя. Я передам ее журналистам. Угадай, в какой партии ты окажешься после этого… Я тебе подскажу, док. В партии полных неудачников. Пресса разорвет тебя на мелкие части. На самые мелкие клочки. Ты слышишь, док? Я иду за этой папкой. И попробуй меня остановить!
Иван сунул трубку в карман и сплюнул.
– И чего ты добился?- разозлился Ермаков.- Зачем?
– На какой черт ты его предупредил?- не понял Штольц.- Если у него не сдержатся нервы, что тогда?
– Он этого и добивается,- заключил Ермков.- А там люди.
– Там Полина,- сказал Олег.
Лицо Ивана перекосила злая усмешка.
– Командир имеет моральное право рисковать своими людьми, если рискует на равных,- сказал он.- Это твои слова, Олег.
– Только люди – мои!- напомнил Ермаков.
– А я иду к ним. Командир, ты со мной?
– Дал бы я тебе, друг мой… да не время теперь.
Штольц внезапно схватил его за плечо.
– Стой! Стой! Там что-то случается. Температура в коридорах упала до нуля.
– Что?- не понял Иван.
Олег торопливо взглянул в свой контроллер.
– Так и есть.
– Что это значит?- спросил Ермаков.
– Пожарная система!- догадался Штольц.- Сработала газовая пожарная система! Без предупреждения. Быстро надо возвращать ваших людей!
– Группа захвата – назад!- приказал Ермаков.- Всем надеть маски! Дышать через ПДА!
– Что там?
– Двое не отвечают. «Жила!» «Заря!» Ответить Ермаку! «Жила!» «Заря!»
– Йозеф!-
– Если они глотнули чистый азот – можно потерять сознание,- сказал Йозеф.- А потом – алес, гипоксия. Очень быстро.
Левушкин рванулся с места, на ходу натягивая маску дыхательного аппарата. Следом бежал Репьев, за ним – Штольц, успев на всякий случай прихватить дезинтегратор.
– Один… в подвальном коридоре… второй… на шестом… этаже,- сказал Олег, приостановившись в холле.
Мимо них Ломов, обливаясь потом, протащил на себе к выходу толстенного охранника.
– Командир – наверх!- приказал Репьев.- Штольц – за мной, в подвал!
Олег бросился наверх по обледеневшей лестнице. В броне и дыхательном аппарате бежать по скользким ступеням было невыносимо тяжело. На третьем этаже ему навстречу попался кто-то из группы захвата – шумно дыша в маску, на ватных ногах сползал вниз, придерживаясь за перила. На контроллере его метка значилась, как «Жук». Точка с меткой «Заря» оставалась неподвижной в коридоре шестого этажа. Олег поднажал, чувствуя, что к пятому этажу ноги у него самого стали ватными. В легких щемило – воздуха в аппарате для такого бега не хватало. На шестой этаж он почти вполз, приподнял маску и крикнул:
– Полина!
Полина лежала ничком в коридоре, прямо под указателем уровня кислорода, который предательски не горел, хотя и показывал всего семь процентов. Сумку с дыхательным аппаратом Полина расстегнула, но надеть не успела. Олег перевернул ее на спину, приложил маску к лицу и открыл вентиль до отказа, хотя и видел, что слишком поздно – индикатор телеметра напротив метки «Заря» горел ровным красным – сердце не билось.
Совсем рядом на плане этажа всплыла точка с меткой «Репей». Иван одолел последние ступени и остановился. Голос из-под маски звучал искаженно и глухо.
– С Жилиным порядок – живой. А этот как?
Олег медленно встал.
– Уже никак.
Репьев не нашел, что сказать, и выругался.
– Ты добился, чего хотел,- сказал Олег.
– Нет. Еще нет. Я должен забрать папку. Тогда Перовскому конец. Тогда – всему конец. И значит, все было не зря.
Олег отвернулся.
– Уйди.
– Послушай, командир! Не время распускать сопли. Творения рук этого гада уже почти две роты солдат положили. И твой Некипелов с ними. И сержантик твой. И Форестер. И Андрей. И вот этот солдат. Мне нужна эта папка! Нужна. И она того стоит.
– Так иди и возьми.
– Ну и стой,- сказал Репьев.- Стой! Это проще всего,- он снял с предохранителя пистолет и скрылся в темноте коридора.
Когда его шаги затихли, Олег сел, привалившись к заиндевелой стене, взял еще теплую руку Полины, и неторопливо стянул маску. После первого же вдоха на веки навалилась свинцовая тяжесть. Голова закружилась. Рот распахнулся, жадно пытаясь поймать кислород, как будто его вырывал из легких ветер, летящий навстречу при затяжном прыжке без парашюта.