Сломанная красота
Шрифт:
***
Блейк просматривает свои записи для лекции. Снова. Он уже знает их вдоль и поперёк. Он может теоретизировать и излагать темы часами по каждому пункту списка; и мужчина делал это, в переписках и по телефонным звонкам со своими старыми друзьями и несколькими новыми в своём уединении после взрыва. Блейк знает нюансы материала, страстно чувствуя его влияние на реальную жизнь. Говоря языком Эрин, у него всё под контролем.
Но он не может избавиться от этого беспокойства. От страха, что совершает ошибку. Страха, что всё это взорвётся у него перед лицом, хотя
Сейчас ему нужно просто стоять перед тридцатью выпускниками и игнорировать то, как их взгляды нервно отворачиваются от его лица. В маленьком помещении класса один большой стол в окружении стульев, которые загромождают даже углы. Учительский стол впереди, но вся обстановка интимная. Идеально для обсуждений, которые происходят в прогрессивных выпускных классах. Но слишком близко для того, чтобы было уютно.
Может быть, его нервозность по большей части относится к определённой студентке?
Боже, Эрин. Он сходит по ней с ума. Ей нужен этот урок, а ему нужна эта работа – шанс вернуться в общество на временной, частичной основе. Блейк проверил уставные нормы университета, чтобы быть уверенным, и на удивление там не было конкретной формулировки, запрещающей это. Он по-прежнему предполагает, что пункт о профессиональном поведении исключает всё, что он делает с её сладким телом каждую ночь. И снова, на следующее утро.
Чёрт.
Он должен уйти. Признаться в конфликте интересов декану и уйти. И оставить их в подвешенном состоянии без преподавателя этого курса… Это профессиональный суицид. Блейк попадёт в чёрный список всех университетов страны. Не упоминая всех студентов, чьи расписания и планы на выпускной будут разрушены, если этот урок пропадёт. Включая Эрин. Но если что-то пойдёт не так…
Он уйдёт и справится с вещами так, как делает всегда – напрямую. Что угодно лучше, чем рисковать отношениями с ней.
Когда мужчина встаёт, бумаги беспорядочно соскальзывают на потрескавшийся стол из палисандра. Теперь с определённой целью, он засовывает все листы в свой портфель. Его мокасины шелестят по потёртому деревянному полу. Блейк распахивает старинную тяжёлую дверь и чуть не врезается прямо в Мелинду.
Мелинда – женщина, которую он однажды любил. Невеста, которая бросила Блейка, когда увидела его лицо и поняла, что он никогда не сможет выполнить обещание служить людям. Женщина, которая зашла в его дом в ту ночь и чувствовала себя там как дома. У него нет времени для этого дерьма, и Блейк практически пролетает мимо неё, продолжая идти. Но затем останавливается, вспоминая лицо Эрин, когда она увидела Мелинду в его доме. Эрин раньше причинял боль её бойфренд-идиот, и любой был бы обеспокоен этой ситуацией. Ради Бога, Мелинда была его невестой и, вдруг, показалась в его доме? Он должен подавить это в зародыше.
Раздражённый, он практически рычит:
– Заходи. Закрой дверь, пока никто сюда не зашёл.
Она улыбается, её веки опускаются.
– Как скажешь, Блейк. Мне всегда нравилось, когда ты приказываешь.
Он качает головой.
– Всё не так,
Женщина надувает губы.
– У меня остался мой старый ключ. В любом случае, я поняла, что допустила ошибку, отпустив тебя.
Её голос становится ниже, что он всегда находил таким чертовски сексуальным. Теперь Блейк не чувствует ничего, кроме нетерпения и раздражения.
– Значит, то, что ты сказала мне, будто я никогда не смогу быть мужчиной, которого ты однажды любила… это было ошибкой?
Она вскидывает руки.
– Я не знала, как с этим справиться. Это было тяжело, понятно?
Он чувствует волнение сострадания. Вся ситуация в чертовском беспорядке. Он не хочет судить её слишком строго за то, что она сбежала. Блейк очень хорошо понимает, что разрушил тот взрыв, и это было намного больше, чем его лицо. Но это не значит, что они могут повернуть время вспять. Он даже не хочет этого.
– Между нами всё кончено. Я двигаюсь дальше.
Мелинда задумчиво наклоняет голову в бок.
– Значит, есть другая женщина.
Его охватывает раздражение.
– Мне плевать, что ты говоришь себе об этом. Можешь рисовать меня монстром. Бог свидетель, я уже выгляжу таким. Но больше между нами ничего не будет. Я сменил замки. Если появишься ещё раз, я вызову копов.
Её глаза расширяются, а ноздри раздуваются. По крайней мере, он наконец-то высказал своё мнение.
– Отлично, – рычит она. – Я делала это только для того, чтобы быть милой. Ты в любом случае жалок, ходишь по кампусу без стыда. Не понимаешь, что все на тебя пялятся?
К несчастью, он понимает.
– Разговор окончен.
Женщина улыбается ему хитрой улыбкой.
– О чём я вообще говорю? Никто не будет встречаться с тобой, пока ты не заплатишь. Я здесь только потому, что мне звонила твоя мать, и она переживает за своего маленького мальчика.
Боже. Его дорогая, пожилая мама никогда не отказывалась от него, как это сделал отец.
– Ты закончила?
– Увидимся на Балу факультета. Ты ведь его не пропустишь, верно?
Её усмешка делает очевидным, что она ожидает, что Блейк будет прятаться.
– Конечно, нет.
Блеск в глазах Мелинды кровожаден.
– Я с нетерпением этого жду.
– Как и я.
После того, как она уходит, он позволяет своим глазам закрыться, испуская небольшой вздох разочарования. По крайней мере, с этой частью покончено. Одну сторону его лица жжёт знакомой, ежедневной болью… и маленькой, но реальной дозой унижения. Ходишь по кампусу без стыда.
Блейк слышит приближающиеся шаги. Уже поздно отступать. Чёрт, уже слишком поздно. Делая глубокий успокаивающий вдох, мужчина отходит назад, когда врываются двое студентов. Они, очевидно, посреди разговора, девушка жестикулирует руками в такт своим словам, парень, опустив голову, на ходу смотрит в свой телефон. Студентка замечает его первым. И останавливается. Таращится. Парень сначала бросает взгляд на неё, открыв рот посреди произносимого предложения. Затем видит Блейка, и у него отвисает челюсть.