Сломанная красота
Шрифт:
Мелинда продолжает говорить, но Эрин больше не слышит её. Её испытали психологически, и, к тому же, она уже знает суть сообщения. Убирайся. Ты не желанна. Ты не достаточно хороша. Шум в её ушах такой же, как когда она была в доме своего парня. Когда его родители унизили её во время первого же блюда и сказали, что тогда она тоже была не достаточно хороша.
После этого, она, спотыкаясь, идёт вниз по коридору к кабинету своего руководителя.
Доктор Миллер хмурится, глядя на неё.
– Всё в порядке? Обычно ты так пунктуальна.
Она
– Я должен быть честен с тобой, Эрин. Мы тщательно поговорили о твоей работе, и ты знаешь, что я очень впечатлён. Но я также обсудил её с одним из членов комитета, и там высказали некоторые опасения…
О Боже. Она полностью уверена в том, кто был этим членом комитета. Эрин мямлит, отвечая на вопросы, защищаясь в ответ на различные споры против её работы. Некоторые из них – законные опасения, слабости, о которых ей уже сказали, или которые она отметила, чтобы вернуться к ним. Другие – фиктивные, но она в любом случае не уверена, что справляется хорошо.
Это была не настоящая защита перед комитетом, но куда может быть хуже? Доктор Миллер уже считает её умной, это заметно по тому, как он разговаривает с ней. Будто ему действительно интересны её ответы. Так не было бы перед комитетом, в присутствии Мелинды. Кто знает, как далеко та зашла, чтобы обеспечить себе поддержку ещё и других членов комитета? В конце двух часов, на час дольше, чем они обычно встречались, лучшее, что она может сказать об этом, что её не стошнило.
Доктор Миллер снимает свои очки.
– Осталось последнее. Мне действительно не следовало даже рассказывать тебе это, но ты мне нравишься, Эрин. Думаю, ты подаёшь надежды. Так что я делаю исключение. Поступило также обвинение в плагиате.
Воздух кажется слишком густым. У неё от него кружится голова, начинает тошнить.
– Что?
– Это было необоснованно, и ничего не произойдёт, пока не появятся доказательства. Но если ты хочешь мне что-нибудь рассказать, сейчас самое время.
О Боже, это кошмар. Настоящий кошмар.
– Нет, я придумала это, всё это. Единственные ссылки, которые я использовала, перечислены здесь.
Мужчина изучает её взглядом несколько долгих минут. Наконец он кивает.
– Тогда проблемы быть не должно. Должен признать, я скептически относился к тому, что ты сделала бы такое.
– Я никогда бы не сделала этого.
– Нет, – он кажется задумчивым. – Не думаю, что сделала бы.
– Пожалуйста, скажите, что будет?
– Откровенно говоря, если эта ситуация такая, как я думаю, то ничего. Комитет будет действовать только при наличии чистого доказательства. В основном, которое предоставляется во время предъявления обвинения.
Но не в этот раз, понимает она. Ей удаётся уйти, не развалившись на части полностью и не опозорив себя. Через два здания она находит дверь Блейка. В матовом окне с его именем, написанным тёмными буквами, темно – кабинет пуст. В её животе холодное и напряжённое облегчение. По крайней мере, она может побыть с этим наедине.
"Я больше так не могу. Слишком рискованно. Мне жаль. Э".
Она хочет написать другие слова. Люблю тебя, скучаю по тебе. Помоги мне. Но она не смеет. Необходим перерыв, иначе она рискует попасть под гнев Мелинды. И, может быть, это к лучшему. Это репутация Блейка. Его карьера. И её. Их любовь не стоит того, чтобы рисковать такими вещами, правда? Она не знает. Иронично, но она хотела бы обговорить это с Блейком. Он, кажется, всегда знает, что делать, всегда знает ответы.
Нет, ей нужно выстоять самостоятельно. Она не может защитить его от болезненного прошлого. Эрин не может защитить его от тяжёлого будущего. Но она может защитить его, сейчас.
Эрин сама виновата. Эта мысль остаётся на первом плане всех её мыслей, с того момента, как она поняла, что Мелинда знает правду. Нет, раньше этого. Когда Мелинда подошла к нему, а он не был свободен, чтобы принять. Он уже был втянут в отношения с Эрин. Какое противное слово – "втянут". Как в бурный роман, который между ними и был. Секрет, запрещённые отношения. А теперь? У них нет ничего.
Девушка едет домой на автопилоте, где её соседка всё ещё не спит и смотрит повтор "Доктора Хауса". Кортни обнимает Эрин, пока она плачет и рассказывает, запинаясь, с прерывистыми вздохами, о том, что произошло.
Потеря Блейка… Боже, он для неё так важен. Он для неё всё. Но если его вычислят сейчас, остерегающегося и высмеянного после такого недавнего риска, он может больше никогда не попытаться. Он может никогда не восстановиться. И её собственная карьера, профессиональная и иная, балансирует в воздухе.
– Я поступила правильно? – шепчет Эрин.
Глаза Кортни наполнены сочувствием.
– Конечно. Есть причина, по которой запрещают такие отношения. Они просто… не срабатывают.
Ах, этот голос рациональности. Не совсем желанный в такое время. Она слышит ещё и рациональный голос Блейка. Его история о римском советнике, который сделал два пустых предупреждения карфагенянам, прежде чем показать истинные намерения. Он никогда не собирался оставлять их с миром. Всегда, всегда происходит война.
Девушка мрачно осознаёт, что римляне были такими легкомысленно-агрессивными потому что могли. У них была вся власть, как у Мелинды. Она провернула фальшивую уловку, будто заботится об Эрин, а затем назвала её проституткой. А Эрин сидела и принимала это. Это она ненавидит больше всего. Если её спускают на дно, по крайней мере, она может устроить битву.
Глава 7
Блейк сидит в темноте, положив ногу на ногу. Он потер оторванный кусочек блокнотного листа между указательным и большим пальцами. Ему не нужно видеть, чтобы знать, что там написано. "Я больше так не могу. Слишком рискованно".