Сломанные ангелы
Шрифт:
– Когда ты убил в первый раз?
– Надеюсь, это не личное?
– Ковач, возможно, мы умрем. Здесь и вполне реально.
– Тогда это будет не модель.
– Что, если мы все прокляты? Ты как сказал?
– Не вижу причин раскрывать тебе душу.
Депре состроил рожу.
– Можем поговорить на другие темы. Ты убивал…
– Шестнадцать.
– Что?
– Мне было шестнадцать. По земным меркам – совершеннолетие. Орбита Харлана длиннее, чем у Земли.
– Все равно рановато.
Я покачал головой.
– Видно,
– Что, совершил налет?
– Нет, случайно. Мы решили потрясти торговца тетраметом, но мужик оказался еще тот. Все побежали, а я попал ему в руки.
Я посмотрел на свои ладони.
– Думаю, он тоже не ожидал.
– Ты забрал стек?
– Нет. Просто переехал на новое место. Слышал, он меня искал. Когда перешился в новое тело. Потом я ушел служить, и тот человек не стал связываться с военщиной.
– А военщина… Научила убивать по науке?
– Думаю, к этому я пришел бы рано или поздно. А что случилось с тобой? Прошел ту же школу?
– О нет. Это в крови. Наша фамилия давно связана с «военщиной», со времен освоения Латимера. Мать была полковником межпланетного флота. Ее отец служил морским офицером. Мои брат и сестра – тоже военные. – Он улыбнулся. Во мраке сверкнули безукоризненные зубы новенького клона. – Можно сказать, для этого нас и растили.
– Насколько вообще сочетается профессия убийцы и история семьи потомственного военного? Надеюсь, это не слишком личное?
Депре пожал плечами.
– Солдат всегда солдат. Не важно, каким способом убиваешь. По крайней мере так воспитала меня мать.
– А твой «первый»?
Он опять рассмеялся:
– На Латимере. Во времена Рудничного бунта. По-моему, я был не старше тебя. Попал к разведчикам, которые действовали на болотах. Огибал деревья, и тут… – Он сложил обе руки вместе. – Короче, я увидел его. И выстрелил прежде, чем что-то понял. Дистанция была метров десять, и его разорвало надвое. Я видел все как бы со стороны. Не понимал, что происходит. Не сразу врубился в ситуацию… Ну, что сам же его застрелил.
– Стек забрал?
– О да. На этот счет инструктировали особо. Собирать все материалы для допроса и не оставлять свидетелей.
– Наверняка зрелище было презабавное.
Депре с сожалением помотал головой и признался:
– Меня вывернуло наизнанку. Сильное ощущение. Все смеялись. Спасибо, сержант вошел в положение. Он докончил дело и посоветовал не брать в голову. А потом обтер мне лицо. Потом были новые трупы, так что я адаптировался.
– Это нормально.
Мы встретились глазами. Возникло ощущение общего опыта.
– Потом меня даже наградили. Дали рекомендацию в войска для секретных операций.
– Тебя что, забрасывали в братство «Карефоур»?
– «Карефоур»… – Он нахмурился. – Да, они дали нам прикурить на дальнем юге. Около Биссоу и в районе мыса. Бывал там?
Я отрицательно покачал головой.
– Биссоу всегда была их родиной, но кто они и за что сражались – до сих пор загадка. Мне встречались их последователи, возившие оружие повстанцам на мыс. Да, и как-то я подстрелил одного или двух. Но те же кадры числились у нас в помощниках. На них держались поставки лекарств, разведка и кое-какие вопросы, касавшиеся религии. Многие солдаты искренне верили в бога, в основном рядовой состав. Потому молитва перед боем считалась делом правильным, о чем хорошо знал любой командир. А ты имел контакты с братством «Карефоур»?
– Пару раз, в Латимер-Сити. Больше косвенно, нежели лично. Кстати, Хэнд из их числа.
– Неужели? – Депре показался неожиданно озадаченным. – Довольно занятно. Хэнд не похож на… Ведет себя не как верующий человек.
– Да, так и есть.
– Что делает его менее предсказуемым.
– Эй! Посланник! Ты в трюме, что ли?
Я выглянул из-за своего укрытия.
– Крюиксхэнк, ты ли это?
В ответ послышался смех.
С трудом поднявшись, я направился к поручню. Перегнувшись через него, едва различил в темноте троицу: Шнайдера, Хансена и Крюиксхэнк. Веселая компания облепила гравицикл. Судя по бутылкам и состоянию остальных припасов, гудеж на берегу начался давно.
– Забирайтесь на борт, пока ваша посудина не затонула, – предложил я.
Новый экипаж траулера прибыл со своей музыкой. Они расставили по палубе акустику, и ночь расцвела звуками лимонской сальсы. Собрав кальян, Хансен и Шнайдер разожгли огонь, и запах табака немного перебил вонь от сетей, подвешенных и валявшихся на палубе.
Крюиксхэнк достала сигары с содранными этикетками, явно из Индиго-Сити.
– Это же контрабандный товар, – заметил Депре, перекатывая сигару между пальцев.
– Обижаешь. Взято на шпагу.
Крюиксхэнк откусила кончик сигары и, не выпуская ее изо рта, откинулась на палубу. Повернув голову набок, она прикурила от кальяна. Затем без видимых усилий перекувыркнулась назад. Выпрямившись, девушка посмотрела в мою сторону и улыбнулась.
Я сделал вид, что вовсе не пялюсь на ее стройное молодое тело «Маори».
– Нормально. Теперь сделаем микс.
Она потянулась за предложенной бутылкой. Отыскав в кармане смятую пачку «Лэндфолл-лайт», я прикурил свою сигарету.
– До вашего появления вечер был спокойным.
– Что верно, то верно. Бойцы вспоминали минувшие дни? Скольких убили и как.
Сигара тихонько дымилась.
– Крюиксхэнк, и где же ты их стянула?
– У одного клерка из «Мандрагоры», он занимался поставками вооружения. Не стянула. Мы заключили сделку. Он назначил встречу в оружейной комнате.
Она скосила глаза, посмотрев на встроенные в сетчатку часы.
– Мы должны встретиться через час. Но, кстати, вы правда мерялись членами: как и скольких убил?