Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство
Шрифт:
Принесли вино. Натан поднял бокал и насмешливо произнес:
— За непредвиденные трагедии.
— И что нам теперь делать? Объявить себя банкротами?
Муж вздохнул:
— Так мы выиграем время…
Я кивнула.
— И на девочках это отразится по минимуму… — бесстрастно добавил он.
— Разве никто не узнает?
— Понятия не имею. По крайней мере я никогда не слышал, чтобы кто-то из моих знакомых признал себя банкротом.
Я тоже.
С другой стороны, в юности
Прах к праху, насмешливо подумала я, пепел к пеплу.
— Что-что? — переспросил Натан, и я поняла, что думала вслух.
Я смущенно повторила фразу.
— Это из Библии. Смысл в том, что все наши усилия и стремления тщетны. Мы созданы из праха… и прахом станем. — Я пожала плечами.
Натан слабо улыбнулся:
— Очень жизнеутверждающе.
Я ответила такой же улыбкой.
— Трудно сказать, что до сих пор нам плохо жилось…
Мы заказали на двоих салат с лососем и еще по бокалу вина. Я не голодна, поэтому Натану досталась большая часть.
— Когда ты заберешь в Омаху машину? — спросила я.
Натан нахмурился и медленно покрутил в руках бокал.
— Я ее продаю. Уже дал объявление в газете.
— Ох, Натан…
— Я не могу оставить ее себе, Тэйлор. Это глупо. Глупо иметь машину и сидеть без работы.
— Но теперь ты работаешь, и машина тебе понадобится.
— Пока пользуюсь служебной, а потом куплю что-нибудь попрактичнее… Кстати, катера у нас тоже больше нет. Лодочная компания Беллвью его у меня выкупила.
Внутри у меня все сжалось.
— Они хорошо заплатили?
Муж многозначительно посмотрел на меня.
— Я просрочил платежи за полгода. Хорошо хоть вообще удалось от него избавиться.
Я отставила бокал.
— Но у нас по-прежнему остается уйма долгов…
— Учитывая платежи за твою машину, потери на акциях и долги на кредитках, предстоит покрыть дыру примерно в два миллиона. И с каждым месяцем долг будет расти, если мы не выплатим значительную часть немедленно. К сожалению, не получится. Все, что мы можем, — это вносить минимальный платеж.
Два миллиона. И долг все растет.
— Если мы продадим… о Господи… дом… останется ли достаточно денег, чтобы расплатиться по закладной и избавиться от долга?
— В общем, да. — Натан откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Во всяком случае, сумма станет разумной…
Вот и все. Я взяла мужа за руку.
— Значит, мы продадим дом.
Его лицо напряглось.
— Но он такой красивый, Тэйлор…
— Это всего лишь дом, — выговорила я с трудом, и у меня перехватило дыхание.
— Ты так его любишь…
— Не надо об этом
Натан печально покачал головой, потер ладонью лицо. В его глазах блестели слезы.
— Это твой дом. Твоя мечта. Мы построили его для тебя.
Не могу. Не могу. Что обычно говорят врачи, если приходится ампутировать ногу?
— Всего лишь дом, — повторила я. — Когда-нибудь у нас будет другой.
Итак, решено. Мы продадим дом. Мы возвращались, и я крепилась до тех пор, пока машина не свернула на подъездную дорожку. Сначала показалась высокая крыша со слуховыми окнами, потом блестящие белые колонны и элегантный фасад. Меня переполняли эмоции — такие бурные, что я схватилась за края сиденья, чтобы не издать ни звука.
Мы вынуждены это сделать.
Вынуждены.
Нет другого способа раздобыть денег.
Натан оставил машину на дорожке, а не в гараже. Не выключая мотора, он посмотрел на дом.
— Вовсе не обязательно…
Нет, обязательно. И мы оба это знаем.
— Если продавать дом, то побыстрее. Я не выдержу, если это будет тянуться долго.
Муж выключает зажигание.
— Тогда я позвоню Арту.
Арт Уитлси — наш риелтор. Его телефон по-прежнему у Натана под рукой, хотя мы уже давно не пользовались услугами Арта. Но в свое время с его помощью мы сменили четыре дома в этих краях. Арт не только опытный агент, но и друг. Он помогал нам ориентироваться в мире дорогой — подчас непомерно дорогой — недвижимости Восточного побережья.
Мы с Натаном купили наш первый дом в тот же год, когда поженились. Это была темная крошечная лачуга на Клайд-Хилл, в одном из престижных районов Беллвью, в двух шагах от ключевых пунктов — мостов, делового центра, набережной и, конечно, школ.
Фасад нашего нового дома был выкрашен коричневой краской. Оконные рамы — тоже. Вокруг росли огромные кедры, заслоняя дневной свет, а двор представлял собой сплошное болото. В те годы я еще не знала, что в дождливых местах нельзя покупать дом у подножия холма. Только на вершине. Чтобы вода стекала.
В первый год брака, вернувшись домой с работы, я надевала джинсы, футболку и резиновые сапоги и отправлялась во двор. Я вызвала профессиональных лесорубов, которые убрали торчавший посреди двора кедр и сровняли с землей пень, а потом привели в порядок деревья по периметру, чтобы они пропускали в дом больше света.
Одни гигантские рододендроны я выкопала и пересадила, другие подрезала, а третьи просто выкорчевала. Я сражалась с папоротниками и колючими лозами ежевики до тех пор, пока руки не покрылись кровавыми ссадинами.