Сломанные побеги
Шрифт:
Алена уезжала, Лиля приехала.
— Ну вот, подружка, я свою работу сделала. Засветилась везде, где только могла. Дальше мне здесь оставаться опасно. Принимай эстафетную палочку.
— Как Яшка?
— Со своей задачей справился. Стреляет без промаха. Он ждет тебя в машине.
— Хорошо. А как с компьютером?
— Всю информацию и весь компромат я закачала на компьютер Швеца. У него ничего в нем не было. Не дурак, конечно, чтобы дома хранить бухгалтерию леспромхоза. Пришлось исправить ошибку. Пусть прокуроры теперь ломают себе головы.
— Одним
— Да. Я возвращаюсь в Екатеринбург. Мелкие подчистки. Костер мы с тобой разожгли.
— Это не костер, Аленушка, а пожар. Весь Урал полыхает ярким пламенем. Мы здесь больше не нужны. Пора нам ехать в отпуск. Через годик вернемся глянуть на пепелище.
— А если эти выродки уцелеют?
— И что в этом плохого? Они голые. Переквалифицируются в управдомы или дворники. А когда они станут простыми смертными, мы их везде достанем. Смерть — их спасение. Никого из них к приличному месту теперь и на пушечный выстрел не подпустят.
Лиля обняла подругу и поцеловала.
— До скорого! — попрощалась Алена.
Лиля взяла свой рюкзак и вышла из машины. Метрах в трех позади стоял «жигуленок». За рулем сидел Яшка. Он с нетерпением ждал встречи.
Мина замедленного действия разорвалась. Одновременно с выходом пятой статьи прокуратура при поддержке армейских частей арестовала триста двенадцать лесорубов в трех артелях, разбросанных в таежной местности. Сорок три человека из них находились в федеральном розыске. Один эшелон с ценной древесиной был остановлен на границе с Китаем, второй нашли в тупике товарной станции Петропавловска.
Курбатов давал показания, его приспешники были арестованы. Нетронутым остался один из консультантов Курбатова, некий Савва Лосев. Он не проходил ни по каким документам и в сообществе Курбатова не состоял. Человек тихий, незаметный, не любил тусовок, на людях не появлялся. Ни в одном из изъятых документов не стояла его подпись.
Оставлять на свободе серого кардинала было бы ошибкой. Но при допросах его имени не назвал ни один из фигурантов дела. И все же Лосев получал солидный куш от прибыли Курбатова, соотносящийся лишь с долей главбуха.
Если с остальными вопрос решался на уровне следствия, то Лосева никто не трогал. Старик даже не дергался и не собирался бежать, сохраняя олимпийское спокойствие.
Лиля не могла смириться с такой несправедливостью. Пришлось навестить старого пирата на дому. Она с Яшкой пришла к нему во втором часу ночи. Дверь они открыли сами, рассчитывать на гостеприимство хозяина не приходилось. Лосев не любил гостей, особенно ночных.
Когда они вошли в его апартаменты, Лосев положил телефонную трубку на рычаг. Возможно, он просил кого-то о помощи, услышав посторонний шум. Замки были вскрыты неаккуратно.
Испуга на лице Лосева они не заметили. Старик оставался невозмутимым, даже при виде пистолета в руках молодого человека.
— Пришли грабить? Пожалуйста. Только у меня ничего нет, кроме пенсии и нескольких безделушек из серебра.
— О каком грабеже может идти речь, Савва Мартынович? — начала Лиля, осматривая богатые апартаменты бедного пенсионера. — Вы умный человек. Деньги держите за рубежом или в кубышке по старой традиции, но только не в квартире.
— Так что вам от меня надо?
— Чистосердечное признание.
— В чем?
— Вы слышали о полковнике Смолякове?
— С военными не дружу и не дружил никогда.
— Я спросила: «Слышали или нет»? Он милиционер, а не военный.
— Не имею ни малейшего представления, о ком вы говорите.
— Хорошо. Один из приближенных господина Курбатова недавно исчез. Бесследно. Он давал показания полковнику. Теперь находится под надзором. Речь идет о Башкирцеве. Вы его хорошо знаете.
— Никогда не слышал о таком.
— Не напрашивайтесь на пулю, Лосев. Вас может спасти только чистосердечное признание. Если вы еще не поняли, с кем имеете дело, то я представлюсь. Меня зовут Фаина Шмель.
Это имя старик не мог не вспомнить. У него дрогнули веки, и он побледнел.
— И вы еще живы, госпожа Шмель? Вам везет.
— А вам нет. Я веду расследование уже три года. Не так просто выискивать всю шваль и выводить ее на чистую воду. Лучшие годы своей молодости я положила на возню с дерьмом.
— Придется положить всю свою жизнь, барышня. Очистить воздух в такой стране как наша, очень трудно. Смердит со всех сторон. Но я уважаю ваш труд и снимаю шляпу перед вашей решительностью, смелостью и бескомпромиссностью.
— Рада слышать первое признание. Так вот, по словам Башкирцева, вы сделали из бывшего зэка Богданова по кличке Кардан преуспевающего дельца Курбатова. У вас были планы и идеи. Не хватало силы, энергии и наглости. Кардан оказался лучшей кандидатурой на роль вожака. Вы всю жизнь занимались лесозаготовками и знаете отрасль, как свои пять пальцев. Советская власть пала вместе с госконтролем. Но больному, пожилому человеку, даже очень умному, трудно взять в руки бразды правления. Не так ли? Вот тут в городе появился Кардан. Удачное стечение обстоятельств. Вы быстро сообразили, как надо действовать. Или я не права?
— Допустим, что правы. Но никто и никогда этого не сможет доказать.
— Вы сами это докажете. Собственноручно. Мы тихо посидим, а вы напишите, как все случилось. Мемуары на трех-четырех листах бумаги.
— Чтобы Кардан меня прирезал?
— Или мы вас пристрелим. Кардану крышка. Из Москвы выехала государственная комиссия во главе с министром. Тут уже взятки не помогут. И не забывайте, Кардан беглый каторжник.
— Значит, вы тоже не чистыми руками боретесь со злом?
— С бандитами можно разговаривать только на их собственном языке. Остальное оставим для литературы о честных следователях и бескомпромиссных ментах.