Сломанные побеги
Шрифт:
Екатеринбург встретил Алену холодно и мрачно. Сергей Алексеевич привез ее на дачу и доложил обстановку. Самым сильным ударом для Алены стала гибель Валеры Торбеева, человека, которого, как ей казалось, она успела полюбить.
Долгие слезы и долгие утешения. У Сергея Алексеевича тоже никого не осталось. Лера был его единственным племянником.
— Как это произошло? — стараясь успокоиться, спросила Лена.
— Лобзарь на грани банкротства. Все уже поняли, что подняться на прежнюю высоту он не сможет. Тут-то и появился Чигарев. Он сбежал от следствия и начал мстить своим бывшим дружкам. Тихо, исподтишка,
Лобзарь лежит в больнице под охраной с тремя тяжелыми ранениями. Его спас генерал из министерства внутренних дел. Очень большой начальник. Вовремя приехал. Дело в том, что Лобзарь ему много должен, а с трупа ничего не возьмешь. Жена генерала купила дорогой гарнитур на незабываемой вечеринке. Тот самый, что оказался на нежной шейке жены мэра в день ее тридцатилетия. Теперь ни денег, ни ожерелья.
Генерал навел порядок, подключив к делу прокуратуру. Все продажное начальство в милицейских погонах угодило за решетку. И майор-убийца тоже. Конечно, московский генерал не может вернуть Лобзарю все, что было украдено. Может и не надо. Но он вернул Лобзарю его власть, поставив на ключевые посты своих людей, которые теперь берегут должника. Думаю, что в итоге он снимет с Лобзаря последние штаны, а потом бросит его на произвол судьбы.
Чигарев тут же скрылся. Ходят слухи, будто он осел в Челябинске и набирает новые силы. Утверждать не берусь, по деньги у бандита есть. Значит и сила будет. Сейчас он выжидает удобного случая. Скоро шумиха уляжется, и он сделает новую вылазку.
— Как был бандитом, так им и остался.
— А разве Лобзарь стал другим, или Курбатов? Разорив их гнезда, вы с Лилей лишь озлобили их. Вы отняли у них все, кроме сути. Голодные волки опаснее сытых. К тому же они обзавелись опытом и стали матерыми хищниками. С такими газетными статьями не воюют. Красными флажками их не напугаешь. Каленым железом надо выжигать.
— Значит, у Лобзаря появился защитничек. Это хорошо. Интересно, а от кого пошли слухи о том, что Чигарев скрывается в Челябинске?
— От арестованной гвардии. Пятнадцать ментов сидят на нарах и ждут своего приговора.
— Как получить к ним доступ?
— Через Лобзаря. Он сейчас распоряжается их жизнями. Прокуратура и милиция на его стороне, пока столичный генерал контролирует ситуацию!
— Понимаю. Кстати, он еще не сказал спасибо Фаине Шмель за свержение Чигарева с престола.
— Что ж, тебе и карты в руки.
— Не совсем. Я для него призрак в бирюзовом платье с ожерельем на шее. Поди, до сих пор по ночам меня видит в своих снах. В качестве Фаины Шмель к нему ходила Лиля. И ей он давал поручения. Надо ее срочно вызывать из Кургана. Там наше победное шествие подходит к концу.
Опять слезы. Лиля появилась в городе через педелю. Две молодые мстительницы оплакивали Яшку и Валерку и в этот вечер напились до бесчувствия.
На следующий день Лиля появилась в больнице. Несколько постов охраны, обыски и, наконец-то, ее привели в палату к больному.
Телохранители остались за дверью.
Лобзарь выглядел неплохо и, судя по всему, умирать не собирался. Нога подвешена, голова и грудь перевязаны, по взгляд бодрый.
— Здравствуйте, Василий Иннокентьевич.
Лиля поправила на себе белый халатик, сняла дымчатые очки и села возле кровати.
— Рад видеть тебя, девочка. Ты достойна высокой награды. Тебе удалось скинуть такую глыбу с пьедестала. Погоди. Вот я выпишусь, и ты получишь все, что пожелаешь. Обещаю тебе.
— Однако Чигарев уцелел и натворил тут дел. Валеру убили, вас ранили.
— У меня договор с одним человеком. Пока он Чигарева не найдет и не уничтожит, я ему не верну долг. Так что он будет стараться. Речь идет о больших деньгах.
— Я чувствую себя виноватой перед вами, и хотела бы внести свою лепту в поиски Чигарева. То, что арестованные не скажут следователям, то могут сказать мне.
— Ты говоришь об этих оборотнях в погонах?
— Именно. Стоит намекнуть, что я могу им помочь выбраться на свободу, так как хочу навредить вам, и они клюнут на мое предложение. И не потому, что поверят мне, а от безысходности. Выбора нет. Полковники и генералы не привыкли париться на нарах. Но мне понадобится помощь вашего злейшего врага. Одной очень трудно проворачивать сложные операции. А кто, как не Чигарев, сможет мне помочь? Вот только как мне его найти?
У Лобзаря загорелись глаза.
— Хитра бестия! Они там, конечно, не дураки, но если учесть как ты лихо обставляешь дела, могу поверить, что и ментов ты поймаешь на удочку.
— Мне нужен доступ к арестованным. Журналистов не пропускают в СИЗО.
— Это мы устроим. Я позвоню прокурору, и он все организует. Сейчас они добренькие, пока на них давит сильная мохнатая лапа. Считай вопрос решенным.
— Вот и ладненько. Я буду приходить к вам с отчетами каждый день. Мы своего добьемся. Только скажите вашим ребятам, чтобы они меня не лапали. Пулеметов под юбкой я не ношу.
Лобзарь рассмеялся.
— Действуй, девочка.
Лиля надела дымчатые очки и вышла из палаты. На нее никто не обратил внимания. Телохранители читали газеты.
— До завтра, мальчики.
Засов камеры лязгнул, и железная дверь отворилась.
— Челомей, на выход.
Пока всех арестованных милиционеров держали в одиночках, они не опасались за свою жизнь. После суда они последние деньки досиживали в СИЗО и ждали этапа на зону. Причем всех их собирались этапировать не в спецзоны для прокуроров и ментов, а в обычные, где сидели блатные. Там свою шкуру не спасешь. Так избавлялись от опасных свидетелей и тех, кто перешел дорогу новым хозяевам.
Майор Челомей получил пятнадцать лет строгого режима за тройное убийство. Он выполнял приказ начальства, но кого это интересует, и неважно, кто какой срок получил. Конец у всех один. Больше месяца они на зоне не проживут.
Челомей вышел из камеры, встал лицом к стене, заложив руки за спину.
Куда его вели, он не знал. Время вопросов и допросов закончилось. Родных у детдомовского воспитанника не было. Но он знал, что каждого из них в течение нескольких дней куда-то вызывали и бывшего генерала тоже. Что его ждет? Как не хочется подыхать в неполных тридцать лет. Он был самым молодым среди приговоренных.