Сломанный меч
Шрифт:
— Едва ли мы сможем выйти незамеченными. Я буду говорить за нас обоих.
— Нет, это опасно для тебя. Как ты потом объяснишь, что была со мной?
Она обернулась, лицо ее просветлело.
— Ты беспокоишься обо мне?
— Да, конечно, как обо всем Эльфхайме.
— А… о Фреде?
— О ней я беспокоюсь больше чем о чем либо — больше чем о богах, людях и фэри вместе взятых. Я люблю ее.
Лиа вновь пошла вперед. Голос ее стал безразличным:
— Я смогу позаботиться о себе. Я скажу Вальгарду, что ты меня обхитрил или заставил меня идти силой. — Они вышли наружу. Всюду суетились часовые, раздавались их крики.
— Держите! — закричал
— Вы схватите своего графа? — спросила она.
— Простите, простите, господин, — пробормотал, запинаясь, тролль. — Просто… я только что вас видел, господин… — Они вошли во дворцовый двор. Скэфлок весь напрягся в ожидании, что за их спиной раздастся крик, каждый нерв кричал ему беги. — Бежать! Бежать!
Он продолжал медленно идти. Снаружи несколько троллей. На востоке появились первые блики восхода. Было очень холодно. Лиа остановилась у восточных ворот и сделала знак, чтобы их открыли. Она посмотрела отрешенным взглядом в глаза Скэфлока.
Отсюда ты сможешь найти дорогу сам, — спокойно сказала она. — Ты знаешь, что теперь будешь делать?
В общем, да, — ответил он. — Я должен найти великана Больверка и заставить его доковать меч.
— Больверк — зло делающий — даже его имя предупреждает. Я, кажется, начинаю догадываться, что это за меч, и почему ни один карлик не осмелится его снова выковать. — Лиа покачала головой. — Я знаю, Скэфлок что теперь тебя не переубедишь. Даже полчища ада тебя не остановят — только смерть, или если у тебя пропадет желание сражаться. А что будет делать твоя дорогая Фреда во время твоих поисков?
— Она отправится со мной, хотя я попытаюсь ее убедить укрыться где-нибудь. — Скэфлок гордо улыбнулся. — Мы неразлучны.
— А как ты узнаешь, где найти великана?
Лицо Скэфлока потемнело.
— Я знаю, что это нехорошо, — сказал Скэфлок, но я могу поднять из могилы мертвеца. Мертвые многое знают, а я знаю, как заставить их говорить.
— Это безрассудно, мертвецы ненавидят, когда кто-то прерывает их бесконечный сон, и мстят за это. Ты сможешь устоять перед духом?
— Я должен попробовать. Я думаю, что мое колдовство достаточно сильно, чтобы защититься от него.
— Может не твое колдовство, а… — Лиа помолчала и продолжила: — Фреда — Она увидела, как кровь отлила от его щек и губ. Она тоже побелела. — Она действительно так много для тебя значит?.. — прошептала она.
— Да, — хрипло сказал он. — Ты права, Лиа. Я не могу этим рисковать. Пусть лучше Эльфхайм разрушится, чем… чем…
— Нет, подожди! Я тебе расскажу, что я придумала. Но прежде ответь мне на один вопрос.
— Скорее, Лиа, скорее!
— Скажи мне только одно. Если Фреда тебя покинет — нет… нет, нет, не говори мне, что она этого никогда не сделает, я просто спрашиваю, если он должна будет уйти от тебя, что ты тогда будешь делать?
— Я не знаю. Я не могу этого себе представить.
— Может быть — ты одержишь победу и вернешься снова сюда? Снова станешь эльфом?
— Может быть. Не знаю. Скорее, Лиа!
Она улыбнулась своей кошачьей улыбкой:
— Просто я хочу вот что тебе сказать. Чем будить простого мертвеца, обратись к тем, кто будет рад тебе помочь к тем, кто сами будут мстить через тебя. Разве Вальгард не убил всю семью Фреды? Подними их из могилы, Скэфлок!
Какое-то время он стоял не шевелясь. Затем он бросил меч, обнял Лиа и крепко ее поцеловал. Затем он снова поднял меч, вышел из ворот и побежал к лесу. Лиа смотрела ему вслед. Если она была права и это тот самый меч, то должно было произойти то же, что уже случилось когда-то. Она рассмеялась.
Вальгард узнал, что того, кто так на него походил, видели в замке. Его возлюбленная рассказала ему, удивляясь и дрожа, что что-то околдовало ее, когда она спала, и она ничего не помнит. Но на снегу остались следы, и псы троллей пошли по ним. На закате граф поскакал со своими воинами в погоню.
Фреда стояла в чаще и смотрела сквозь залитый лунным светом лес в сторону Эльфхьюфа. Она ждала уже вторую ночь и так замерзла, что холод казался частью ее самой. Она забилась под навес к лошадям, но они были холодными и пахли эльфами, дома лошади были теплыми. Странно, подумав о лошадях Орма, она почувствовала себя одинокой. Ей казалось, что она — последнее живое существо в этом мире лунного света снега. Она не осмеливалась плакать. Скэфлок, Скэфлок! Жив ли ты еще? Поднявшийся ветер гнал густые тучи по небу, и казалось, что луна убегает от огромных черных драконов, которые проглатывают ее и тут же выплевывают. Ветер стонал и ревел вокруг нее, трепал ее одежды, впивался зубами в ее тело.
Хэй, хэй, — пел он, нанося вокруг нее сугробы, которые белели под лунным светом, — хэй, эгей, ату ее. Хэй, хэй — ответили эхом рога троллей.
Фреда замерла. Страх пронзил ее подобно кинжалу. Они охотятся — а на какую дичь им еще охотиться как не на…
Скоро она услышала лай псов, все ближе и ближе, Огромные черные собаки с горящими углями вместо глаз.
О Скэфлок! Фреда бросилась вперед, не слыша собственных рыданий. Скэфлок! Тьма окутала ее. Она ударилась о ствол дерева. В ярости она забилась об него, уйди с дороги, ты, отойди, я нужна Скэфлоку… О! Во вновь пробившемся сквозь тучи лунном свете он увидела незнакомца. Он был высоким, его накидка развивалась как крылья. Он был старым, его длинные волосы и борода блестели в лунном неясном свете серым волчьим цветом; но копье, которое он нес, не могло принадлежать человеку. Хотя его широкая шляпа отбрасывала тень на его лицо, она увидела, как блеснул его единственный глаз. Она побежала назад, задыхаясь, она хотела закричать мольбу небесам. Голос остановил ее, он был сильным и могучим, частью ветра и в тоже время двигался ровно как ледник: — Я пришел с добром, а не со злом. Ты хочешь, чтобы твой мужчина вернулся?
Она упала на колени. Вдруг, в мерцающем, дрожащем лунном свете, она увидела то, что было за падающим снегом, за холодными милями. Она увидела холм, на который взбирался Скэфлок. Он был безоружен, шатался от усталости, и собаки бежали по его следам. Их лай заполнил все небо.
Видение исчезло. Она посмотрела на стоящего перед ней.
— Ты — Один, — прошептала она, — не хочу иметь с тобой никакого дела.
— Я могу спасти твоего любимого — и я единственный, кто это может сделать, потому что он язычник. — Под взглядом его единственного взгляда она словно остолбенела. — Ты уплатишь мне мою цену?
— Чего ты хочешь? — задыхалась она.
— Скорее, псы вот-вот его нагонят!
— Я уплачу… Я…
Он покачал головой.
— Тогда клянись своей душой и всем, что для тебя снято, что, когда я приду, ты отдашь мне то, что у тебя за поясом.
— Я клянусь! — закричала она. Слезы ослепили ее. Один не мог быть так настойчив из-за обычного подарка, лекарства данного ей Скэфлоком. — Я клянусь. И пусть земля и Небеса покарают меня, если я нарушу мою клятву.
— Хорошо, — сказал он. — Тролли пошли по ложному следу, а Скэфлок здесь. Женщина, помни о своем обещании!