Сломленная
Шрифт:
– Спасибо, Ки, но, думаю, на сегодня хватит. Очень устала, и у меня много дел, о которых нужно позаботиться.
– Ладно, просто знай, что я готов помочь.
– Знаю и ценю твое предложение.
– Просто скажи, и я приду.
Он припарковался в желтой разгрузочно-погрузочной зоне прямо перед моим домом. Помог мне выйти из своего внедорожника. Я прильнула к нему, и мы обнялись, словно понимали, что можем не увидеться долгое время. Мое тело растворилось в его уютных объятиях. Почувствовала такое отчаяние и спокойствие в одно и то же время.
– Слушай, Роузи, детка, мне так жаль, что это произошло с Сибил. Жаль, что не
– Ки, ты сделал все, что мог, - мой голос растворился в его черном фраке.
– Пожалуйста, подумай о том, о чем мы говорили. Знаю, что у тебя есть свои причины, но я не выдержу, если потеряю еще и тебя.
После этих слов я высвободилась из его объятий и искренне улыбнулась.
– Спасибо за сегодняшний день.
Он улыбнулся.
– Позвоню тебе завтра, - пробормотал он, после чего развернулся и сел в машину.
Мне пришлось покопаться в сумке, прежде чем я смогла нащупать ключи от дома.
Минуло пятнадцать секунд — пошел отсчет с того момента, как я покинула Бриггса и приступила к вынашиванию планов над тем как жить дальше. Как только у меня получилось открыть дверь дома, я развернулась, чтобы помахать ему на прощание. Заметила, насколько серьезны его глаза, и это заставило мое сердце печально содрогнуться.
За мной захлопнулась дверь — звук, к которому я никак не могла привыкнуть, он всегда вызывал у меня внутреннюю дрожь. Телефон оповестил меня сигналом о входящем сообщении, я пролистала все сообщения, приходившие от похотливых самцов, ищущих со мной встречи уже несколько дней. Больше всего было от Джона, которого я собиралась передать девушкам, мечтавшим завоевать мои шесть футов на тротуаре. Победителю достается весь куш.
Услышав, как кто-то откашлялся, энергия, наполнявшая меня, изменила свой курс. Выглянув, я увидела Шейна. Он стоял, прислонившись к дверям моей квартиры. У меня подкосились колени. Он был одет в тот же костюм, в котором был на похоронах.
– Шейн.
– Роуз, - прошептал он.
– Что ты здесь делаешь?
– Я не смог вернуться домой.
– И решил явиться сюда? Как ты проник внутрь? Откуда ты знаешь, где я жи… Марти, ясно.
Я прошла мимо него, с силой всадив ключ в замочную скважину.
– Ты приехал, чтобы забрать вещи Сибил? Просто я еще не успела их собрать. Может, лучше заедешь за ними через пару дней.
– Роуз, я здесь не из-за Марти или кого-либо из ее семьи.
– Мне нужно закончить паковать…
Он схватил меня и прижал к своей груди. Наши глаза встретились, дыхание сбилось, в пору было объявлять штормовое предупреждение.
– Роуз, я здесь потому, что истощил все свои возможности прорваться к тебе. У меня заканчиваются варианты и это последняя мера, к которой мне приходится прибегнуть, - он говорил это с блеском в глазах.
Легкое подрагивание его кадыка заставило мое сердце трепетать, особенно, когда он нежным прикосновением приподнял кверху мой подбородок. То, с какой тактичностью он наклонился и поцеловал уголок моих губ, воспламенило меня. Его губы умоляли меня дать им шанс получить больше. Мягкий взлет перерос в неудержимый полет: он притянул меня к своей груди, его губы завладели моими. Поцелуй был наполнен воспоминаниями о каждом случае, когда я отталкивала его и продавала свое тело ради чьего-то удовольствия. Под давлением его губ на мои наши языки соприкоснулись, закружились и начали свой танец,
Боже, он чувствовал себя как дома. Шейн завладел мной, целиком и полностью, одним лишь поцелуем. Он был таким интимным, таким страстным, таким личным и таким непривычным. Напряжение сдавило мне грудь, страх закрался в душу, гром и молния пронзили каждую клеточку моего тела, я не была готова к тому, что он мне предлагал. Его руки танцевали по моим изгибам, напоминая, как долго он сдерживал свой голод.
Мое сердце колотилось о легкие, да так, что я не могла дышать. Его поцелуй очистил каждый грязный вдох, который я когда-либо делала в своей жизни. Я чувствовала, что он задумал, - это знание было словно выбито чернилами на моем теле. Опыт, который я могла бы вытравить на своей коже и моя история заняла бы каждый дюйм моей побледневшей кожи. Я знала, что если я буду продолжать жить под внешней оболочкой, под маской, которую он видел, мне никогда не придется иметь дело со всей той болью, которая кипела глубоко внутри. Все, что я хотела сделать, это расцарапать внешнюю оболочку, скрывавшую меня. Все происходящее в этот момент было ошибкой. Большой ошибкой.
Я оттолкнула Шейна от себя. Его руки соскользнули с моего тела, отшатнувшись, он забрал с собой все тепло, и мне сразу стало холодно.
Он посмотрел на меня, выпучив глаза, на его лице отразилось удивление.
Между нами повисло молчание, после чего я попыталась оправдаться.
– Я разбита, Шейн.
– Нет, это не так.
– Да, я разбита. Просто ты не видишь. Ты на самом деле веришь, что поцелуй сможет собрать меня в единое целое? Или в то, что, если ты получишь шанс переспать со мной или увидеть мои глубокие раны, ты каким-то образом исцелишь меня? Ты, правда, думаешь, что сможешь избавить меня от страданий, которые копились целую жизнь? Возьми номер и встань в чертову длинную очередь из всех тех людей, которые были до тебя, - я повернулась, чтобы войти в квартиру. Я не хотела больше ждать и возлагать надежды на мужчину, который не знает ничего о таких разбитых жизнях, как моя.
– Это не так… Роуз!
– Он проследовал за мной, хлопнув за собой дверью, затем схватив меня за плечи, прижал меня своим телом к стене. Его лицо оказалось напротив моего, он шепотом продолжил, и я почувствовала, как его дыхание щекочет мне кожу: - Послушай, мне все равно, что ты сломлена, я хочу остаться здесь ради тебя… Я тебя люблю.
Я оттолкнула его. Это была обычная стена, которую я выстраивала между собой и людьми, когда понимала, что они подошли слишком близко. Он побледнел и придвинулся ближе ко мне. Я могла разглядеть в его карих глазах, что он понимал, что завяз во всем этом глубже, чем планировал. Поэтому я оттолкнула его, как всегда, надеясь, что он отступит.
– Ты не любишь меня, поэтому не надо стоять здесь и говорить о любви.
– Я стукнула его по груди ладонью, надеясь, что это его остановит, и продолжила словесную атаку. Он не шелохнулся.
– Ты, правда, веришь, что способен спасти меня из испорченного примитивного мира, в котором я обитаю с самого рождения? Не существует такого человека, который мог бы уничтожить те грязные поступки других людей, что уже произошли. Я - последний уродливый шрам, оставленный этими жалкими ублюдками. Я - женщина, неспособная дать тебе в ответ того, чего ты хочешь. Я - иссохшие корни умирающего дерева, всем глубоко плевать на меня.