Сломленные души

Олтедж Нева

Его глаза медленно открываются, но взгляд расфокусирован.

— Оставайся с нами! Юрий! Док уже идет, — кричу я.

Он пытается что-то сказать мне, но слишком слабо.

— Не надо. — Я сжимаю его шею. — Поговорим, когда доктор тебя подлатает.

Рядом со мной Костя достает телефон и набирает номер. Боже, сколько крови. Я тщательно обшариваю ладонями грудь и бока Юрия и нахожу еще одну рану над бедром.

— Черт! — Я судорожно снимаю с себя футболку, прижимая ее к ране. — Юрий, нет. Не закрывай глаза. Оставайся с нами.

Он

неровно дышит, поднимает руку и хватает меня за плечо, притягивая к себе.

— Албанцы, — хрипит он рядом с моим ухом, затем кашляет. — Я слышал, как они… говорили друг с другом.

Хватка на моей руке ослабевает, и рука Юрия безвольно падает на пол. Его темно-синие глаза смотрят на меня стеклянным, невидящим взглядом. Из уголков рта стекают две струйки крови.

— Юрий! — кричу ему в лицо. — Не смей умирать у меня на руках! Юрий!

— Паша, — говорит Костя. — Он умер.

Нет! Юрий — тот, кто дал мне единственную семью, которую я когда-либо знал — Братву. Он не может умереть!

— Юрий! — Я трясу его.

— Павел, хватит, — раздается за спиной грубый голос, и я поднимаю голову, чтобы увидеть стоящего там доктора.

— Ты опоздал! — кричу на дока.

— Его бы никто не смог спасти, — отвечает док, кивая на пол. — Он потерял слишком много крови.

Я медленно укладываю Юрия, встаю и иду в противоположный конец комнаты. Схватив единственного живого албанца за шею, я со всей силы бью его по лицу.

— Зачем? — спрашиваю я и снова бью его. — Зачем вы пришли сюда?

— Чтобы избавиться… от Дэвиса, — бормочет он.

Я снова бью его в лицо. И еще раз.

— Паша! Хватит!

Я не обращаю внимания на крики Кости и продолжаю бить ублюдка, пока запах крови не врывается в мои ноздри. Кто-то пытается меня оттащить, но я отпихиваю его и продолжаю колотить кулаками по лицу албанца, пока от него не остается только кроваво-красное месиво.

Закончив, бросаю тело на пол и направляюсь к одному из шкафов. Достаю две белые льняные скатерти и несу их к тому месту, где док стоит на коленях рядом с телом Юрия. Одной из них вытираю кровь с лица моего друга, затем закрываю ему глаза и осторожно накрываю его чистым полотном.

— Prashchay, bratan, — говорю я, затем иду к двери, пропуская по пути Костю.

— Господи, мать твою, — бормочет Костя, глядя на тело человека, которого я убил голыми руками. — Меня сейчас стошнит.

Вернувшись в свой кабинет, я достаю из мини-бара водку и делаю большой глоток прямо из бутылки. На вкус она еще ужаснее, чем я помню. Сажусь в кресло, стоящее у мини-бара, и делаю еще один глоток. Я не помню, когда в последний раз напивался.

Внизу кто-то кричит. Похоже, приехал Роман. Я поднимаю бутылку и снова пью. Пять минут спустя еще шум — что-то ломается. Звук такой, как будто кто-то разбрасывает мебель. Опять крики.

— Дмитрий! — Роман кричит. — Звони Ангелине. Сейчас же!

Похоже, что и Серега здесь. Я встаю,

беру в руки бутылку и иду к стеклянной стене, чтобы посмотреть на происходящее внизу. Сергей стоит посреди танцпола, сжимая в руке сломанный барный стул. Роман напротив него, протянул ладонь к брату и что-то говорит Сергею, который выглядит так, будто в любую секунду собирается разбить табуретку о голову Романа. Дмитрий подходит к ним сбоку, держа в вытянутой руке телефон. Сергей поворачивает голову в сторону телефона. Стул падает на пол. Сергей выхватывает телефон из рук Дмитрия, прижимает его к уху и несколько мгновений слушает. Затем бросает телефон обратно Дмитрию и уходит.

Наверное, мне надо задержаться и узнать, нужна ли им моя помощь, но мне трудно смириться с мыслью… что Юрия больше нет. Его взгляд, устремленный на меня в последние секунды его жизни, будет преследовать меня до конца моих дней. Я качаю головой и иду к пожарной лестнице.

У запасного выхода застаю Костю, прислонившегося к стене.

Он смотрит на меня, потом на бутылку в моей руке.

— С каких пор ты пьешь алкоголь? — спрашивает он.

— С сегодняшнего дня. — Я указываю головой в сторону его машины. — Меня нужно подвезти.

Мы молча едем полчаса до моего дома, оба смотрим вперед на дорогу перед собой. Снова пошел снег, и я зациклился на белых хлопьях, падающих с неба. Наверное, я тоже больше не люблю снег.

Я закрываю глаза, откидываюсь на спинку сиденья и делаю очередной большой глоток из бутылки.

АСЯ

Дверь с грохотом распахивается, и я с облегчением выдыхаю. Паша вернулся. Спустя мгновение что-то разбивается об пол.

— Паша? — окликаю я.

Проходит несколько секунд тишины, и я слышу его голос.

— Это я mishka. — голос у него какой-то странный и подавленный.

Я жду, что он войдет в спальню, но он не заходит. Я смотрю на открытую дверь. Затем раздается звук бьющегося стекла и удар.

— Паша?

Тишина в ответ.

Я волнуюсь. Что-то случилось. Откидываю одеяло, собираясь идти искать его, но не могу заставить себя двигаться. Он сказал ждать его в постели. Я должна здесь ждать? Или пойти и посмотреть, что случилось?

Я не могу выбрать.

— Паша? — снова зову. Не отвечает.

У меня начинают дрожать руки. Случилось что-то плохое. Я знаю это, потому что это так на него не похоже. Я придвигаюсь к краю кровати, и дрожь в руках усиливается, а тошнота подкатывает к горлу. От одной мысли о том, чтобы покинуть кровать, мне хочется плакать. Вцепившись пальцами в простыню, сжимаю ее и пытаюсь сглотнуть желчь. Затем с бешеной скоростью несусь через спальню, ударяясь локтем о дверной проем. Я неправильно рассчитала расстояние. Не обращая внимания на боль, я врываюсь в гостиную.