В оформлении переплета использованы фрагменты работы художника Ивана Билибина
* * *
Я – противник автопредисловий: мое дело – петь, дело критики и публики судить мое пение. Но мне хочется раз навсегда сказать, что я, очень строго по-своему, отношусь к своим стихам и печатаю только те поэзы, которые мною не уничтожены, т. е. жизненны. Работаю над стихом много, руководствуясь только интуицией; исправлять же старые стихи, сообразно с совершенствующимся все время вкусом, нахожу убийственным для них: ясно, в свое время они меня вполне удовлетворяли, если я тогда жe их не сжег. Заменять же какое-либо неудачное, того периода, выражение «изыском сего дня» – неправильно: этим умерщвляется то, сокровенное, в чем зачастую нерв всей поэзы. Мертворожденное сжигается мною, а если живое иногда и не совсем прекрасно, – допускаю, даже уродливо, – я не могу его уничтожить: оно вызвано мною к жизни, оно мне мило, наконец, оно – мое!
Игорь-Северянин
Из
книги «Громокипящий кубок»
1913 г.
Ты скажешь: ветреная Геба,Кормя Зевесова орла,Громокипящий кубок с неба,Смеясь на землю пролила.Ф. Тютчев
Очам твоей души
Очам твоей души – молитвы и печали.Моя болезнь, мой страх, плач совести моей,И все, что здесь в конце, и все, что здесь в начале, –Очам души твоей…Очам души твоей – сиренью упоеньеИ литургия [1] – гимн жасминовым ночам;Все-все, что дорого, что будит вдохновенье, –Души твоей очам!Твоей души очам – видений страшных клиры… [2]Казни меня! пытай! замучай! задуши! –Но ты должна принять!.. И плач, и хохот лиры –Очам твоей души!..1909
Не может быть! вы лжете мне, мечты!Ты не сумел забыть меня в разлуке…Я вспомнила, когда в приливе муки,Ты письма сжечь хотел мои… сжечь!.. ты!..Я знаю, жгут бесценные дары:Жжет молния надменные вершины,Поэт – из перлов бурные костры,И фабрикант – дубравы для машины;Бесчувственные люди жгут сердца,Забывшие для них про все на свете;Разбойник жжет святилище дворца,Гордящегося пиршеством столетий;И гении сжигают мощь своюНа алкоголе – символе бессилья…Но письма сжечь, – где я тебе поюСвою любовь! Где распускаю крылья!Их сжечь нельзя – как вечной красоты!Их сжечь нельзя – как солнечного неба!В них отзвуки Эдема и Эреба…Не может быть! Вы лжете мне, мечты!1909
Весенний день
Дорогому К. М. Фофанову[3]Весенний день горяч и золот, –Весь город солнцем ослеплен!Я снова – я: я снова молод!Я снова весел и влюблен!Душа поет и рвется в поле,Я всех чужих зову на «ты»…Какой простор! какая воля!Какие песни и цветы!Скорей бы – в бричке по ухабам!Скорей бы – в юные луга!Смотреть в лицо румяным бабам!Как друга, целовать врага!Шумите, вешние дубравы!Расти, трава! цвети, сирень!Виновных нет: все люди правыВ такой благословенный день!1911
3
Константин Михайлович Фофанов (1862–1911) – русский поэт.
В березовом коттэдже
На северной форелевой рекеЖивете вы в березовом коттэдже [4] .Как Богомать великого Корреджи [5] ,Вы благостны. В сребристом парикеСтряхает пыль с рельефов гобеленаДворецкий ваш. Вы грезите, Мадлена,Со страусовым веером в руке.Ваш хрупкий сын одиннадцати летПьет молоко на мраморной террасе;Он в землянике нос себе раскрасил;Как пошло вам! Вы кутаетесь в плэдИ, с отвращеньем, хмуря чернобровье,Раздражена, теряя хладнокровье,Вдруг видите брильянтовый браслет,Как бракоцепь, повиснувший на кистиСвоей руки: вам скоро… много лет,Вы замужем, вы мать… Вся радость –в прошлом,И будущее кажется вам пошлым…Чего же ждать? Но морфий –или выстрел?..Спасение – в безумьи! Загорись,Люби меня, дающего былое.Жена и мать! Коли себя иглою,Проснись любить! Смелее в свой каприз!Безгрешен грех – пожатие рукиТому, кто даст и молодость, и негу…Мои следы к тебе одной по снегуНа берега форелевой реки!1911
4
В книге частично сохранена авторская орфография.
5
Корреджо Антонио (ок. 1489–1534) – итальянский живописец эпохи Возрождения.
Это все для ребенка
О, моя дорогая! ведь теперь еще осень,ведь теперь еще осень…А увидеться с вами я мечтаю весною,бирюзовой весною…Что ответить мне сердцу, безутешному сердцу, если сердце вдруг спросит,Если сердце простонет: «Грезишь мракомзеленым?грезишь глушью лесною?»До весны мы в разлуке. Повидаться не можем.Повидаться нельзя нам.Разве только случайно. Разве только в театре.Разве только в концерте.Да и то бессловесно. Да и то беспоклонно.Но зато – осияннымИ брильянтовым взором обменятьсяуспеем… –как и словом в конверте…Вы всегда под охраной. Вы всегда поднадзором.Вы всегда под опекой.Это все для ребенка… Это все для ребенка…Это все для ребенка…Я в вас вижу подругу. Я в вас женщину вижу.Вижу в вас человека.И мне дорог ваш крестик, как и вашаслезинка,как и ваша гребенка…1911
Янтарная элегия
Деревня, где скучал Евгений,Была прелестный уголок.А. Пушкин
Вы помните прелестный уголок –Осенний парк в цвету янтарно-алом?И мрамор урн, поставленных бокаломНа перекрестке палевых дорог?Вы помните студеное стеклоЗеленых струй форелевой речонки?Вы помните комичные опенкиПод кедрами, склонившими чело?Вы помните над речкою шалэ [6] ,Как я назвал трехкомнатную дачу,Где плакал я от счастья и заплачуЕще не раз о ласке и тепле?Вы помните… О да! забыть нельзяТого, что даже нечего и помнить…Мне хочется Вас грезами исполнитьИ попроситься робко к Вам в друзья…1911
6
Шале – сельский дом (фр.).
Стансы
Простишь ли ты мои упреки,Мои обидные слова?Любовью дышат эти строки,И снова ты во всем права!Мой лучший друг, моя святая!Не осуждай больных затей;Ведь я рыдаю, не рыдая.Я, человек не из людей!..Не от тоски, не для забавыМоя любовь полна огня:Ты для меня дороже славы!Ты – все на свете для меня!Я соберу тебе фиалокИ буду плакать об одном:Не покидай меня! – я жалокВ своем величии больном…1911
Лесофея
Она читает зимой Евангелье,Она мечтает о вешнем ангеле.Душой поэта и аполлонцаВсе ожидает литавров солнца!Умом ребенок, душою женщина,Всегда капризна, всегда изменчива,Она тоскует о предвесеньи,О незабудках, о росной сени…И часто в ложе, на пестрой опере,Когда ей сердце мечты отропили,Она кусает платок, бледнея, –Дэмимонденка [7] и лесофея!..1912
7
Дэмимонденка (от фр. demi-monde) – дама полусвета.