Словами огня и леса Том 1 и Том 2
Шрифт:
— Если ты не прекратишь, я передам твои слова Кети.
— Зря ты так, — она медленно убрала руку. — Я ведь… я ищу тех, кто может дать новую кровь!
— Зачем?
— Это нужно Астале. Ты сам говорил — болото.
— Мы и без того не знаем, как уживаться друг с другом. А ты хочешь появления новых? Чтобы внести еще больше сумятицы?
— А чего хочешь ты? — раздосадовано проговорила Имма, отступая назад.
— Мира, — ответил Ийа с непонятной улыбкой, и оставил Имму гадать, была
В последние недели Хранительница тревожилась. Это отмечали старики — слышал разговоры деда с другими — и он сам, может, единственный из молодых. Башня отнюдь не была разгневана, скорее, испытывала смутное беспокойство, еще не заявляя об этом в голос. И не частые — не по сезону — грозы и бури были тому причиной.
Юноша приложил ладонь к нагретым солнцем камням — каждая трещинка была знакомой, родной. И у подножия, и здесь, наверху. А еще тут не слышно ни людских голосов, ни птичьего щебета. Стук сердца Хранительницы громкий, и заглушает все…
Стал на самый краешек площадки, раскинул руки, прогнулся. Хорошо… ветер ласкает тело. Если прыгнуть, будет восхитительное ощущение полета… а потом боль. Или нет? Полет… он прыгал и со скал в воду, и в высоты даже в обличьи энихи. Хорошо… Покачнулся, привстав на пальцах. Постояв так, лег у самого края, плечом ощущая пустоту.
Золотистая полотняная юбка возникла подле его лица. Маленькие ноги в позолоченных плетеных сандалиях… помотав головой, вскинул глаза, невольно нахмурившись.
— Что ты здесь делаешь? — Имма глядела растерянно.
Паук на ее плече зашевелил лапками, подчиняясь движению солнечного луча.
— Ну здравствуй! Живу я тут, — Кайе фыркнул невольно, совсем по-звериному. Сел, скрестив ноги. Имма, хоть и подруга Ийа, всегда была ему безразлична, но сейчас мешала.
— Мне не сказали, что ты здесь будешь. Служители не сказали.
— Значит, они надеялись, что я разозлюсь и тебя скину… — откликнулся он лениво, и отвернулся. Не сомневался — Имме могли раз пятнадцать сказать, что он здесь, она позабыла, пока поднималась. Ни в жизни охранники Башни не рискнули бы впустить сюда кого-то, не предупредив, что наверху другой. Особенно он.
— Раз уж ты здесь… — начала она нерешительно. Так и топталась за спиной, нет бы уйти на другую сторону!
— Ну чего тебе? — он начинал злиться. Вот, решил вести себя тихо, сделать вид, что они не мешают друг другу — и толку?
— Я порой раскладываю знаки на всех Сильнейших Асталы. Обычно выпадает так много, что и не упомнить…
— Оооо… — с тихим стоном Кайе прижал ладонь к виску.
— Ты погоди. Я запомнила, что выпало тебе, потому что оказалось так странно. “Опасайся бегущей птицы”.
— Да любая птица когда-нибудь бегает! — не сдержался он, вскочил и направился к лестнице. Но Имма тоже решила спуститься, видно, и она уже не рассчитывала ничего получить на Башне. Был бы первым, но помедлил немного — порыв ветра принес запах, который любил особо — острый, предгрозовой. А потом уже не смог бы обогнать женщину, разве что оттолкнуть и перепрыгнуть через нее.
Молча миновали стражей, и тут он вновь не слухом — всем телом ощутил голос Башни, хоть даже не касался ее сейчас.
— Эй! — окликнул уже почти ушедшую Имму. — Ты ничего не слышишь?
— Я много что слышу, — Женщина вопросительно смотрела на него, но он устыдился — спрашивать совета у этой полоумной. Она ведь если и слышит — неправильно истолкует. И потом, неужто Хранительница скажет кому-то, кроме него?!
Рассмеялся, глядя ей вслед, погладил стену Хранительницы, прислушался: нет, душа Асталы не успокоилась… не Имма виной с ее предсказаниями. Впрочем, и сам не верил в такую нелепость. Башня чего-то ждет… и говорит ему. Опустив глаза, пытался понять — но не понимал.
Вбегая в дом, едва не сбил с ног Улиши, ощутил исходящую от нее волну притягательного аромата. Сразу вспомнился нагретый солнцем лес…
Та остановилась рядом, улыбнулась, подняла руку — поправить его как всегда растрепавшиеся пряди. Но делала это как-то медленно, вкрадчиво, и придвинулась чуть не вплотную. Нахмурился, отодвигаясь — но она вновь прильнула. Вблизи кожа ее пахла лимонником и медом. Подумалось — наверное, и на вкус такая же, сладкая.
— Я-то тебе зачем? — прямо спросил.
— Ты мне нравишься…
Позабывшись, привлек ее к себе, губами пытаясь выпить весь мед ее губ — но оттолкнул, вспомнив, кому она принадлежит. Выдохнул:
— Самка ихи!
— Для тебя это не плохо, — засмеялась Улиши.
— Уйди.
— Ты же не маленький мальчик. Будешь думать обо мне… ночами… если еще не думаешь!
— Ты не одна в Астале.
— Одна из немногих, кто хочет быть с тобой по доброй воле! — рассмеявшись, она игриво качнула подолом юбки и убежала, словно танцуя.
Звон нашитых на подол колокольчиков сопровождал ее, стихая по мере того, как она удалялась.
**
Тейит
— Ты бы еще хвост отрастил, самое то с веток свисать, — сказала Атали, глядя, как Огонек перегнулся и на честном слове держится за парапет, пытаясь разглядеть очередную диковину Тейит.
— Я много раз висел на ветках и без хвоста, — он улыбнулся и вновь стал на ноги. — Куда теперь?
— Я уже боюсь с тобой ходить. Ты свернешь себе шею, а тетя-аньу накажет меня.