Словарь эпитетов И.С.Тургенева

Бесперстых Анатолий

БЛЕДНО-ГОЛУБОЙ, -ое. Небо. Листва их [сосен] почти синела и над нею поднималось бледно-голубое небо, чуть обрумяненное зарей. – XI.

БЛЕДНО-ЗОЛОТОЙ, -ые. Пятна. Слабый ветер, шевеля в листьях ясеня, тихонько двигал взад и вперёд, и по тёмной дорожке, и по жёлтой спине Фифи [собаки], бледно-золотые пятна света. – XXV.

БЛЕДНО-ИЗУМРУДНЫЙ, -ое. Небо. Стояла белая зима с жестокою тишиной безоблачных морозов, плотным, скрипучим снегом, розовым инеем на деревьях, бледно-изумрудным небом. – XXVIII.

БЛЕДНО-ЯСНЫЙ, -ая. Лазурь. Утро было славное, свежее; маленькие пёстрые тучки стояли барашками на бледно-ясной лазури. – XXIV.

БЛЕДНЫЙ, -ая, -ое. Лицо. Базаров обернулся и увидел бледное лицо Николая Петровича, сидевшего на дрожках. – XXIV. Всё потемнело и затихло кругом, и лицо Фенечки скользнуло перед ним, такое бледное и маленькое. – XI.

БЛЕСТЯЩИЙ, -ая, -ее, -ие.

Волосы. Фенечка вытянула шейку и приблизила лицо к цветку… Платок скатился с её головы на плеча; показалась мягкая масса чёрных, блестящих, слегка растрёпанных волос. – XXIII. Воспитание. Блестящее воспитание, полученное ею [Анной] в Петербурге, не подготовило её к перенесению забот по хозяйству и по дому, – к глухому деревенскому житью. – XV. Карьера. На двадцать восьмом году от роду он [Павел Петрович] уже был капитаном; блестящая карьера ожидала его. – VII.

БЛИЗКИЙ, -ое, -ие. Люди. – Я полагаю, что обязанность всякого честного человека быть вполне откровенным с теми… с теми людьми, которые… словом, с близкими ему людьми. – XXVI. Освобождение. Так же бесплодны остались его [Василия Ивановича] политические намёки ‹…› по поводу близкого освобождения крестьян. – XXVII. Родство. Появление пошлости бывает часто полезно в жизни: оно ослабляет слишком высоко настроенные струны, отрезвляет самоуверенные или самозабывчивые чувства, напоминая им своё близкое родство с ними. – XIX.

БОБЫЛЬНЫЙ, -ая (прост.). Жизнь. – А теперь повторяю тебе на прощанье… потому что обманываться нечего: мы прощаемся навсегда, и ты сам это чувствуешь… ты поступил умно; для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан. – XXVI.

БОГАТЫЙ, -ая, -ое, -ые. Вы. Богаты. – Вы здоровы, независимы, богаты; чего же ещё? Чего вы хотите? – XVII. Она. Не будь богата. Не будь она [Анна Сергеевна] богата и независима, она, быть может, бросилась бы в битву, узнала бы страсть… – XVI. Старик. – Не сам ли ты сегодня говорил, что она [Одинцова] странно вышла замуж, хотя, по мнению моему, выйти за богатого старика – дело ничуть не странное, а, напротив, благоразумное. – XV. Тело. – XV. Человек. – Вы, – извините мой вопрос, – вы бы не пошли замуж за богатого человека? – XXV. Я. – Да ведь я не богатая. Аркадий изумился и не сразу понял Катю. «И в самом деле, имение-то всё сестрино!» – пришло ему в голову; эта мысль ему не была неприятна. – XXV.

БОЕВОЙ. Генерал. Отец его [Кирсанова], боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции. – I.

БОЙКИЙ. Взгляд. – Я не один, – промолвил Ситников, лихо скидывая свою венгерку, под которою оказалось нечто вроде поддёвки или пальто-сака, и бросая бойкий взгляд Аркадию и Базарову. – XIII. Пальто-сака – широкая и длинная мужская одежда для домашнего, неофициального употребления, в отличие от сюртука. Взор. – Там же. Ум. Базаров ей [Одинцовой] понравился – отсутствием всякого кокетства, самой резкостью суждений, дельной краткостью речи. Его ум, сухой и односторонний, но свободный и бойкий, её не отталкивал. – XVI.

БОЛЬНОЙ. Человек. Фенечка принесла чашку чаю и, поставив её на столик, хотела было удалиться. Павел Петрович её удержал. – Куда вы так спешите, Федосья Николаевна? ‹…› посидите немножко с больным человеком. Кстати, мне нужно поговорить с вами. – XXIV.

БОЛЬШИЙ, -ая, -ее. Внимание. Павел Петрович остался один и на этот раз с большим вниманием оглянулся кругом. – VIII. Жар. Аркадий начал рассказывать и говорить о Базарове ещё с большим жаром, с большим увлечением, чем в тот вечер, когда он танцевал мазурку с Одинцовой. – XXI. Увлечение. – XXI. Часть. В соч.: большею частью. В город Анна Сергеевна являлась очень редко, большею частью по делам, и то ненадолго. – XV.

БОЛЬШОЙ, -ая, -ое, -ие. Бал. – [Губернатор] послезавтра даёт большой бал. – XII. Влияние. – Так вы полагаете, что он [Базаров] имел большое влияние на Анну Сергеевну? – XXV. Глаза. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заострённым носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно [лицо Базарова] оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум. – II. Грех. – Я Николая Петровича всем сердцем люблю. – Право? Посмотрите-ка на меня, Фенечка (он [Павел Петрович] в первый раз так назвал её…). Вы знаете – большой грех лгать! – XXIV. Дорога. В

соч.: большая дорога. Три дня спустя оба приятеля в наёмном шарабане катили по большой дороге в Никольское. – XV. Шарабан (устар.) – открытый четырехколёсный экипаж с поперечными сиденьями в несколько рядов. Значение. – Я полагаю, что вы и тут придаёте слишком большое значение мгновенному впечатлению. – XXV. Комната. Молодой слуга в ливрее ввёл обоих приятелей в большую комнату, меблированную дурно, как все комнаты русских гостиниц, но уставленную цветами. – XV. Ливрея – особая одежда лакеев, иногда с гербом господина на галунах. Несчастье. Она [Арина Власьевна] была мнительна, постоянно ждала какого-то большого несчастья и тотчас плакала, как только вспоминала о чём-нибудь печальном… – XX. Ноги. Крупный пёстрый цыпленок степенно расхаживал по ним [ступенькам], крепко стуча своими большими жёлтыми ногами. – I. Перемены. – А Прокофьич жив? – Жив и нисколько не изменился. Всё так же брюзжит. Вообще ты больших перемен в Марьине не найдёшь. – III. Пуговицы. Митя, такой же свежий и румяный, как и отец, подпрыгивал в одной рубашечке на его груди, цепляясь голыми ножками за большие пуговицы его деревенского пальто. – XXIV. Руки. – Да, – повторила Катя, и в этот раз он её понял. Он схватил её большие, прекрасные руки и, задыхаясь от восторга, прижал их к своему сердцу. – XXVI. Свет. В соч.: большой свет (избранное, выдающееся по своему положению общество). – Отец вам будет говорить, что вот, мол, какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днём с огнём не сыскать… – XXVII. Свинья. У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. «Большая ты свинья, – говорил один другому, – а хуже малого поросёнка». – XIX. Скамья. В самом портике даже в полдень было прохладно. ‹…› Катя часто приходила садиться на большую каменную скамью, устроенную под одною из ниш. – XXVI. Портик – прилегающая к зданию крытая галерея с колоннадой. Сундук. В одном углу возвышалась кроватка под кисейным пологом, рядом с большим кованым сундуком с круглою крышкой. – VIII. Уважение. Матвей Ильич отзывался с большим уважением о Гизо. – XII. Гизо Франсуа Пьер Типом. (1787–1874) – французский буржуазный историк, реакционный политический и государственный деятель в годы Реставрации. Хитрец. Он [Матвей Ильич] был ловкий придворный, большой хитрец и больше ничего; в делах толку не знал, ума не имел, а умел вести свои собственные дела. – Там же. Шаги. Оставшись наедине, он [Базаров] с негодованием сознавал романтика в самом себе. Тогда он отправлялся в лес и ходил по нём большими шагами, ломая попадавшиеся ветки и браня вполголоса и её [Анну Сергеевну] и себя. – XVII.

БОСОЙ. Мальчик. – Я их боюсь, лягушек-то, – заметил Васька, мальчик лет семи, с белою, как лён, головою, в сером казакине с стоячим воротником и босой. – V.

БОСОНОГИЙ, -ая. Девочка. – Танюшка, – обратился он [Василий Иванович] к босоногой девочке лет тринадцати, в ярко-красном ситцевом платье, пугливо выглядывавшей из-за двери, – принеси барыне стакан воды, – на подносе, слышишь? – XX.

БРАТСКИЙ, -ая. Любовь. – Вот как, – проговорил он [Базаров], – а вы, кажется, не далее как вчера полагали, что он [Аркадий] любит Катерину Сергеевну братскою любовью. Что же вы намерены теперь сделать? – XXVI.

БРОДЯЧИЙ, -ая. Жизнь. – Сколько ты времени провёл здесь всего? – спросил Аркадий. – Года два сряду; потом мы наезжали. Мы вели бродячую жизнь; больше всё по городам шлялись. – XXI.

БРОНЗОВЫЙ, -ые. Щёки. – Что же? Мы после обеда засядем в ералаш, и я его обыграю. Хе-хе-хе, посмотрим! Бабушка надвое сказала. – А что? разве стариной тряхнёшь? – промолвил с особенным ударением Базаров. Бронзовые щёки Василия Ивановича смутно покраснели. – XXI. Ералаш – старинная карточная игра.

БУНТУЮЩИЙ, -ее. Сердце. Неужели их молитвы, их слёзы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами. – XXVIII.

БЫВШИЙ. Наставник. Аркадий бросился на шею к своему бывшему наставнику и другу, и слёзы так и брызнули у него из глаз. – XXVI. Хозяин. Николай Петрович успел, ещё при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьёзные статьи в отделе «Наук». – I.