Слово авторитета
Шрифт:
— Закурить не хотите? — достал пачку сигарет Усольцев.
Громов хмыкнул:
— Это что, на допросах всегда, что ли, так?
— Помилуй боже! Какой допрос, — всерьез обиделся майор, — просто хочу о приятеле вашем старинном спросить.
Громов размял сигарету, небрежно отмахнулся от предложенной зажигалки и достал свою. Пыхнув первым дымком, сказал:
— Ну, так спрашивай.
— Вы Ивана Степановича Федосеева давно не видели?
— Ах, во-он вы о чем, — безрадостно протянул Громов. — Понимаю… Я знал, что до него рано или поздно доберутся. Что же он натворил?
— Ничего особенного, — неопределенно протянул Усольцев, —
— Так я вам и поверил! — выдохнул Громов. — Ну да ладно, спрашивайте!
— Что он за человек?
— Даже не знаю, у того ли вы человека спрашиваете, как вас…
— Виктор Евгеньевич.
— …Виктор Евгеньевич. Не любил я его. А, следовательно, мой ответ попахивает субъективизмом. Ну что я могу сказать? Работу свою он знал прекрасно, этого у него не отберешь. Пропадал в колонии днями и ночами, как будто бы сам срок отбывал. Психолог был неплохой. Посмотрит на человека — и уже знает, на что тот способен. Любил, конечно, приворовывать. Не у своих. Боже упаси! — замахал руками Громов. — А вот у зэков мог тиснуть то, что плохо лежит. Он в колонию-то раньше меня пришел, о многих порядках я от него узнал…
— А в каких отношениях он был с заключенными? — перебил Усольцев — Блатные при нем жили припеваючи. И водочка у них была, и уколоться могли, и с бабой при желании могли весело провести время. Лишь бы деньжата водились. А хруст от денег там такой стоял, что и в солидном банке порой не услышишь. Вот я точно знаю, что Федосеев у них на довольствии состоял. Платили ему, может быть, по нынешним меркам, и немного, но на баб и выпивку ему всегда хватало.
— А что же он должен был делать?
— Сначала по мелочевке все. Но набегало по-крупному. Например, малявы на волю передать. Его же не шмонают! Он там сам за кума! С воли проносил наркоту, деньги. Со смотрящим колонии в корешах больших ходил и не стеснялся этого, вместе водку не раз жрали. — Громов неожиданно замолчал, с минуту он наблюдал за движением автомобилей на автостраде, затем продолжал так же беспристрастно:
— Начальник колонии в то время мужик мягкий был. Наше дело совсем не для таких, как он. Даже и не знаю, каким это образом он сумел до полковника дослужиться. Может, в Москве крутой прихват был?.. Так вот, кум вместе со смотрящим подмяли его под себя, творили все, что хотели. Я так считаю, в то время настоящим хозяином колонии был не Федосеев, а смотрящий…
— Как его звали?
— Смотрящего-то? Каримов Закир… Не то татарин, не то из башкир.
Волевой такой. Палец в рот не клади, вместе с рукой откусит. Один взгляд чего стоит. Смотрел всегда исподлобья. И такой жути наводил на окружающих, что не приведи господь!.. Колонию Федосеев превратил в источник личного обогащения.
Пронес письмо — плати! Передал весточку с воли — опять выкладывай! Пересадил в хату к корешу — снова, будь добр, отстегни на лапу! А кроме того, мужики план наяривали — наша зона на бушлатах специализировалась. Так вот, левые партии всегда спросом пользовались.
— Так что же его не остановили? — обескураженно спросил Усольцев, откинув в сторону уже давно потухшую сигарету.
Громов только невесело хмыкнул:
— А вы что, не догадываетесь…
— Можно просто Виктор.
— …Виктор? Наверху у него тоже покровители были, вот он с ними и делился. Знал многих, с кем в училище когда-то учился, с кем по службе сошелся.
С
— Что-то было такое, — неуверенно протянул Усольцев.
— И что вы думаете, он вовсе не пропал, — почти расхохотался Громов. — Теперь он на ментовской зоне смотрящий. А почему? Потому что хозяин этой зоны его однокашник! А кто у него в подпаханниках? Не. блатные, не менты, а такие же вертухаи, как и он сам. А все прокуроры в опущенных ходят.
— Я у вас вот что хотел еще спросить, а что это за история такая с «кротом»? — осторожно поинтересовался Усольцев.
— А-а, уже знаете? — уважительно протянул Громов. — Главный сыр-бор произошел из-за Андрюхи Гашиша, он был подпаханником у Каримова. Имел статус положенца и знался со многими ворами. — Из уст бывшего кума феня слетала легко, точно шелуха от семечек с губ базарной торговки. — А работал он не на кого-нибудь, а на контору! Раз контора накрыла сходняк, в другой раз узнала про толковище. Законные уже стали друг на друга косо поглядывать. Разбор учинили.
Кажется, даже кого-то замочили. Начали глубже копать, опять не получается.
Тогда обратились за помощью к Бате, чтобы помог расколоть «крота».
— Как вы сказали, Батя?
— Они Федосеева так называли. Не по возрасту, конечно, просто кликуха у него такая. Он даже гордился ею… Ваня Федосеев заломил цену в пятьдесят тысяч баксов! Воры сначала не соглашались. Потом решили выделить деньги Федосееву из «общака». Через месяц «крот» был раскрыт.
— Этим человеком оказался Андрюха Гашиш?
— Верно. Доверенное лицо Каримова. Предателя сначала опустили, а потом удавили в сортире. Тень упала и на Закира. Вора тоже наказали — влепили на сходняке пощечину.
— Интересная подробность, — не скрывая удивления, проговорил майор. — Откуда вам это известно?
— Дорогой ты мой, когда-то я тоже был очень неплохим опером. И у меня были свои источники информации. Но что самое удивительное, когда я спросил у него про эти пятьдесят тысяч, он даже не стал отпираться. А держался со мной так, словно заработал их. Я у него поинтересовался, где же он хранит такую сумму? Сами понимаете, по тем временам это были настоящие деньги! А он мне так со смешком заявил, что все пропил. Я даже не удивлюсь этому, он всегда был таким. Так что, если встретите его, привет от меня не передавайте.
— А друзья у него были?
— Хм… Сложный вопрос. Я бы сказал, не друзья, а подельники. Где что плохо лежит, они тут же собираются в стаю, как шакалы.
— Можете назвать хотя бы одного?
— Вам это очень нужно? — подозрительно посмотрел Громов на Усольцева. — Хотя понимаю, нужно, так сказать, для полноты информации. Ну что ж, извольте.
Его зовут Круглов Владимир Андреевич. Ванька Федосеев все по колониям мотался и всюду дружка своего за собой таскал. Сиамские близнецы, мать их в душу! Столько водки вместе выжрали, что можно было бы Марианскую впадину залить. Кстати, он где-то здесь рядом живет. Видел я его в магазине несколько раз. Почтенный такой стал, с благородной сединой. На профессора чем-то похож. Никак не скажешь, что лет десять назад от пьянства едва не подыхал. Я с ним не здороваюсь.