Слово и Чистота: Проекция
Шрифт:
Пересекая клановые кварталы на скорости хорошего спорт-кара, нет-нет да поглядывал по сторонам. Как же тут красиво! Особенно в северо-западной части с видом на море и рейд. В одном месте даже остановился, ощутив нечто похожее на дежавю. Несмотря на то, что ни я сам, ни Изао никогда не были в этом районе города, вид, открывшийся моим глазам, был удивительно знаком. Минуты три стоял на месте, пытаясь вспомнить, а потом махнул рукой и побежал дальше. Скорее всего это чувство узнавания было вызвано тем, что когда-то видел похожий вид на какой-нибудь открытке или картине.
К себе добрался без каких-либо приключений, один раз заметил силуэт другого
Только зашел в квартиру и, выйдя из Излома, скинул экипировку, как раздался звонок городского телефона. Обычно Изао никто не звонит, не было у него друзей или подруг, так что трубку я поднял с легким недоумением.
– - Слушаю...
– - Бонжур, сына.
– Донесся из динамика наигранно бодрый голос Мелани.
– - Бонжур, мамА.
– Чего ей надо? Как улетела во Францию, так с тех пор всего один звонок был за более чем три недели.
– - У тебя все хорошо?
– Актриса из матери Изао никакая, она вроде пыталась добавить в свой вопрос нотку интереса, но все равно он прозвучал, как запрос робота по обязательной программе.
– - Все замечательно, мамА.
– Обычно Изао доводил свою мать долгими рассказами о том, как он провел день, и какого изумительного робота придумали авторы очередного аниме. Но я решил, что отыгрыш роли — это конечно необходимо, только при всем желании достоверно отыграть искренний интерес мальчишки у меня точно не получится. Вот и ограничиваюсь минимальным количеством слов, якобы чем-то занят.
– - Ты помнишь, какой завтра день?
Глава 16
Глава 16. Transferido
Нет… Честно… У меня стойкое ощущение, что все женщины, во всех мирах одинаковы. Ну что за мода на такие вопросы? Подобное бесило в прошлой жизни и, чувствую, выводит из себя и в этой! Так… Память, не подводи! Что она имеет ввиду? Всемирных женских дней или там дня матери в этом мире нет. До её дня рождения еще почти полгода. Родственники если у Изао какие есть, то он их не знает, мать сторонилась своей семьи за то, что они бросили её отца в сложное для него время, и тот умер, всеми забытый. Может именины? Тоже, вроде, мимо. Черт, ничего в голову не идет, неужели сейчас вот проколюсь так банально, на пустом месте, из-за дурного вопроса?
– - МамА-а-а… - Протяжно, почти переходя в завывание, тяну я - обычная реакция Изао на придирки матери, надеюсь, хоть это получилось сыграть похоже.
– - И в кого у тебя такая память?!
– Вопрос риторический, и я молчу.
– Завтра годовщина смерти твоего деда! Когда ты наконец запомнишь эту дату?!!
Вот черт! И правда, завтра же первое августа! Пожалуй, единственная традиция в этой небольшой семье заключалась в том, что мать и сын в этот день ехали в городок Труюсс, где был похоронен дед Изао. Приводили в порядок могилку, выливали пару-тройку стопок под надгробный камень, да клали цветы, после чего возвращались обратно. Все бы ничего, но Труюсс находился в ста сорока километрах от столицы в направлении на юго-восток, ближе к центру континента, и одна дорога туда и обратно занимала почти пять часов.
Изао, кстати, не понимал этой “традиции”,
– - Мне никак не вырваться с работы. Да и перелеты долгие… На несколько дней меня не отпустят. Мы готовим большую выставку, и дел по горло! Открываем новую экспозицию под открытым небом.
– Затараторила Мелани, не дождавшись ответа на её упрек.
– Так что, поедешь без меня.
– - МамА-а-а-а!!!
– Вот мне делать-то нечего, как целый день убить на то, чтобы положить цветочки на могилу совершенно чужого мне человека.
– - Это не обсуждается!
– Тут же рявкнула Мелани ничуть не хуже капитана артиллерийского расчета.
– Поедешь!..
– Это уже было сказано намного спокойнее и тише, но тон был такой, что все возражения растаяли без следа.
Разумеется, я легко мог её проигнорировать, но оригинальный Изао никогда бы не пошел столь явно против матери, а, следовательно, как мне этого не хочется, но ехать придется. Ладно, черт с этим, это всего один потерянный день, а не какая-то катастрофа.
– - Хорошо, мамА, я поеду.
– - Вот и славно!
– Тон Мелани тут же меняется, из него пропадают командные и раздражительные нотки.
– Ехать лучше тем поездом, что в десять тридцать отходит.
– Тут же начинает сыпать инструкциями.
– Раньше смысла нет приезжать, а позже можно на обратном пути остаться без удобных мест.
– - Десять тридцать, я понял.
– В принципе, это время мне подходит, как раз разомнусь, позавтракаю, кино посмотрю.
– - С собой возьмешь бутылку “Глен Гранта”, ту что семьдесят девятого года, в баре стоит в углу.
– - Кхе!
– Не удержался от напавшего кашля, эта бутылочка в пол-литра стоит полторы тысячи франков!
– - Ты же, надеюсь, пить там без меня не научился?
– Внезапно прорезалась некая настороженность в голосе Мелани.
– - Конечно же нет! Я же учусь!
– И ведь не лгу, а то что учусь иному, чем она ожидает, так это не вранье.
– - Три стопки выльешь под надгробный камень и бутылку обратно привезешь!
– Она не договорила “когда приеду, проверю!” но эта фраза легко читалась между строк.
– Ещё под бутылкой конверт, там три сотни франков.
– Это я знаю, так как давно всю квартиру осмотрел и нашел эту своеобразную заначку.
– Купишь на них билеты, а также сотню смотрителю кладбища отдай, чтобы присматривать не забывал… То, что останется, можешь себе забрать.
Вот это щедрость! Ранее она не была замечена в “излишних” тратах на ребенка, а тут получается больше ста пятидесяти франков остатка явно, билеты-то от силы тридцать стоят, туда и обратно причем, не больше. Еще дней десять назад это бы несказанно обрадовало, но после получения премии от РИЗВа, денежный вопрос для меня потерял былую актуальность. Тем не менее, я постарался ответить с благодарностью в голосе:
– - Да, мамА, спасибо, мамА.
– - Дорогу помнишь? ...
Попытав меня еще минут пять, проверяя, правда ли её сын все верно понял и все запомнил, она наконец-то попрощалась. Не забыв пообещать навестить к началу учебного года и вообще звонить почаще.