Слово короля. Часть первая
Шрифт:
Но Шехар понимал причины такого поступка.
За два месяца до его возвращения на планету произошло то, что потом навсегда должно было остаться в анналах сульфарской истории, как один из печальнейших её дней.
«День справедливого суда» — как называли его по телевидению и в местной информационной сети. Но среди людей произошедшее на центральной площади Синангара носило и другое название.
«Кровавый понедельник».
Вот только вряд ли кто-то решиться произнести это вслух. Решив наконец положить конец движению сопротивления, отряды «Камаан ке Сена» за одну ночь арестовали более пятисот человек. Все они принадлежали к бывшим правящим семьям Сульфара, которые тем или
Но палачи были глухи к этим мольбам. Они лишь выполняли свою работу, вешая людей одного за другим, словно скот на скотобойне.
И среди них Шехар увидел Камала Дев Агру. Его друг сильно изменился за прошедшее с их последней встречи время. Вечно весёлое, жизнерадостное лицо исхудало и окаменело, превратившись в безэмоциональную, холодную маску. Шехар смотрел, как двое конвоиров подвели его, едва держащегося на ногах от истощения и явных побоев к эшафоту. Дальнейшее было тяжело вспоминать. Было даже страшно представить, что чувствовал Ашиит, глядя на то, как его любимого сына, его первенца убили на глазах толпы с такой лёгкостью, словно это было ничего не значащее насекомое.
Шехар дрожащей рукой поставил бокал обратно на стол. Он попросту боялся, что раздавит его — настолько сильно сжались его пальцы.
— Неужели, не осталось никого, кто продолжал бы сопротивляться этому ублюдку?
— Почему же. Остались. Но, как бы мне не было жаль это говорить, им уже ничего не светит.
— Почему?
— Невозможно переловить и убить всех, мой мальчик. Некоторые семьи ушли в подполье ещё до «Кровавого понедельника». Кому-то удалось уцелеть во время чисток и бесконечных арестов. Практически каждая группа сопротивления, которая осталась на свободе, возглавляется сейчас бывшими аристократами. Теми, кто отказался склонить голову. Даже после всего, что произошло.
— Постой, но если они всё ещё на свободе, тогда почему...
— Всё очень просто, Шехар. Они дерутся не за Сульфар, а за свои собственные цели. Первые несколько дней после уничтожения столицы царил самый настоящий хаос. Ты будешь смеяться, но как минимум трое решились на то, чтобы объявить себя новыми королями, — Ашиит с грустной улыбкой покачал головой. — Идиоты. На что они рассчитывали. Я пытался отговорить их... Но всё было тщетно. Всех троих вырезали меньше чем за неделю. Нашли, где бы они не прятались и убили, как животных. Остальные оказались умнее и скрылись, забравшись в самые глубокие норы, которые только смогли найти. Из всех группировок сопротивления остались лишь несколько. О каком объединении может идти речь, если они дерутся за себя, а не за свой собственный мир? Нет, мой мальчик, эпоха королевства уже прошла и сделать с этим мы уже ничего не сможем.
— И что? Взять всё и бросить? Просто сдаться на милость этого чудовища?
В голосе бывшего принца послышалась злость. Гнев, который он копил в себе с момента возвращения домой готов был выплеснуться наружу. Всё то, что он увидел, о чём узнал, всё это заставляло его душу пылать от ярости. Смотреть на то, как созданное его предками было разрушено и извращенно в угоду личных амбиций этого монстра было не просто тяжело. Это было невыносимо.
Ашиит посмотрел на него и нахмурился.
— А что ты предлагаешь, Шехар?
— Бороться! Дядя, мы не можем взять и оставить это так. Можно же объединить их. Заставить сражаться вместе...
— И? Чего ты хочешь от меня, Шехар? Сражаться? Схватить винтовку и идти в первых рядах? — Старик указал на себя раскрытыми ладонями. — Посмотри на меня. Я стар, мой мальчик. Слишком стар для всёго этого. Мне стоило огромных трудов отстоять безопасность своей семьи. Я уже заплатил за это слишком большую цену...
Сказанное стариком должно было успокоить Шехара, но вместо этого эти слова лишь сильнее раззадорили его. Он добирался сюда в надежде на то, чтобы найти союзника, а увидел лишь старика, который отказывался пойти за ним.
— Они убили Аджиита! — Практически прорычал принц. — Они убили всю мою семью, Ашиит! Этот ублюдок Рустал забрал у меня всё! Всё что у меня было! И ты предлагаешь мне смериться?! Да как ты смеешь! Я наследник коллежского трона...
— Замолчи! — оборвал резко его старик. — Ты лишь зазнавшийся щенок! Думаешь тебе одному пришлось нелегко? Думаешь только ты потерял близких для себя людей? Мы все лишились своих близких, а теперь ты хочешь поставить под угрозу и тех, кто ещё остался?! Ты сам то понимаешь, чего ты хочешь?! Ты пришёл в мой дом и просишь меня поставить под угрозу всё, что я с таким трудом пытался сохранить!
Резкий, подобный внезапно вспыхнувшему урагану ответ ошарашил Шехара. Он замер в своём кресле, дрожа от охватившей его ярости и смотрел в глаза сидящего напротив него старца. Во взгляде Ашиита плескались те же самые эмоции... Но помимо них было и горе. Бесконечная, неутолимая скорбь по тем, кого уже было не вернуть назад.
И страх за тех, кто ещё остался.
От одного взгляда в эти уставшие и полные горечи глаза Шехар почувствовал, как все переполнявшие его эмоции растворились. Он словно сдулся, рухнув обратно в кресло, с которого практически вскочил.
Действительно. Кто он такой? Младший брат короля? Возможно, раньше это и было правдой. Но не теперь. Сейчас, он лишь переполненный идеализмом мальчишка. Он пришёл в чужой дом и решил, что имеет право требовать что либо? Но откуда оно у него? Кто дал ему это право? Что такого есть у него за спиной, что он возомнил, будто люди ему чем-то обязаны. Сидящий перед ним человек потерял своего родного брата и близких друзей. Он потерял своего старшего сына. И всё равно помогал тем, кто пытался сражаться, пока опасность для него и его семьи не стала смертельной.
А чем рисковал Шехар, вернувшись на Сульфар? Лишь своей собственной жизнью. Это было всё, что у него осталось. Для Ашиита же, реальность была куда страшнее чем для него. А у старика всё ещё была семья, о которой нужно было заботиться. Младший сын и две дочери. Их нужно было защищать.
Легко быть отважным и благородным, когда тебе становиться нечего терять.
Шехар закрыл глаза, чувствуя глубочайший стыд за сказанные им слова. И даже то, что он поддался эмоциям не извиняло его.