Слово Оберона
Шрифт:
— Не любишь ты принца.
— А за что его любить? Знаешь, я бы последней выдал замуж Стеллу. Пусть она останется в живых. Она из них единственная нормальная, только Филумена на неё давит.
— Спасибо, — сказала я со вздохом.
— За что?
— За то, что я — это я, а не мокрое место в храме на полу.
— Не за что. Ты здорово летала.
Я улыбнулась:
— И план, говоришь, хороший?
— Ага. Жаль только, что невыполнимый. Для Оберона.
— Так я ведь знаю. Я хотела только, чтобы они испугались.
Гарольд невесело покачал головой:
— Теперь ещё они нажалуются королю…
— Пусть жалуются, — сказала я зло. — Гарольд… А что такое Ведьмина Печать?
Он вздрогнул. Покосился с подозрением:
— Откуда ты знаешь?
— Король сказал. Чтобы я, мол, пустил тебя за Ведьмину Печать, да ради собственной шкуры…
Небо потихоньку меняло краски. Будто линяло, сменяя золотую шкурку на светло-бежевую.
— Ленка, — сказал Гарольд. — А ты ведь совсем ребёнок.
— Ты же знаешь, что нет. Я маг дороги.
— Знаю. Раньше, когда я сам был сопляком… Я ведь не понимал, какая ты маленькая.
— Я большая. Помнишь, как мы с тобой…
— Да помню! Всё помню. Только не знаю, что мне делать. За Ведьмину Печать тебе нельзя… Одной точно нельзя.
— Пойдём вместе?
Гарольд сглотнул. Снова посмотрел за реку. Мне показалось: сейчас он согласится. Сейчас скажет: пойдём вместе. Как в прежние времена. Пойдём и добудем пять принцев для этих поганок-принцесс, и пусть с ними делают, что хотят. Храм Обещания разберём по камушку, на его месте построим цирк… или школу… или просто пусть будет широкая площадь…
Раздался топот. На берег, выбрасывая из-под копыт фонтанчики песка, вылетел приземистый чёрный конь. В седле его подпрыгивал стражник:
— Господин верховный маг! Еле нашёл… Вам письмо, срочное!
И бросил свиток с печатью. Гарольд поймал на лету. Распечатал. Просмотрел. Поскучнел, опустил плечи:
— Ну вот… Опять. Кочевники на севере. Захватили целый город, а там женщины, дети… Хорошо. Ладно. Они у меня попляшут.
И обернулся к всаднику, ожидавшему приказаний:
— Собирай людей. На рассвете выступаем.
Стражник ускакал.
— Вот так, Ленка, — с тоской сказал Гарольд. — Обещал жене сегодня дома ночевать.
Я опустила голову. Топот копыт затих, над рекой протяжно прокричала вечерняя птица.
— Ведьмина Печать — это место? Туда можно попасть?
— Ведьмина Печать — это… Слушай. В нашем мире были времена, когда мёртвые не умирали насовсем. Они отправлялись в другую страну. Их нельзя было привести назад, но всегда находились умельцы, которые из этого мира попадали в тот и обратно. Могли передать мертвецу весточку от родственников. И наоборот.
— Загробный мир? — я разинула рот.
— Конечно, тот мир был не совсем… человеческий. Но ведь все знали, что рано или поздно туда попадут. Посредники — те, кто ходили туда-сюда — очень ценились. Кроме того, что они передавали вести от родственников, они ещё и хорошее местечко могли приготовить. Представь: помираешь и знаешь, что тебя уже ждут…
— Ну ничего себе, — вырвалось у меня.
— Да. Те, кто могли ходить в тот мир и возвращаться, были в основном некроманты. Ты знаешь, кто такие некроманты?
— Обалденно злые маги, специалисты по мертвецам, — я поёжилась.
— Вот-вот. А они не из тех, кто особенно церемонится, особенно если чуют выгоду. Вот они ходили с того света на этот, и узенькая лазейка между мирами становилась всё шире и шире. И живого народу туда попадало всё больше и больше. И в какой-то момент всё перемешалось. И мёртвые существа из того мира ломанулись в этот.
— Бр-р-р… — мне всё больше становилось не по себе.
— Тут бы всему и конец, но нашлась одна ведьма — имени её никто не помнит. Она запечатала проход между тем и этим миром. Много веков между ними вообще не было связи. Мёртвые, как ты понимаешь, назад не приходили, рассказать было некому… Я вообще всегда думал, что это сказки. Только когда Оберон в позапрошлом году показал мне эту Печать…
— Оберон? Она у него?
— Она ни у кого. Просто есть люди, которые умеют Печать открывать и закрывать. И Оберон бывал за Печатью, давно. Это больше не царство мёртвых… но место очень неприятное.
— М-да, — пробормотала я.
Вечер был тёплый, безветренный, напевал сверчками, еле слышно шелестел водой, а я сидела вокруг всего этого мира и спокойствия, и мне представлялось бывшее царство мёртвых, захламлённое и запертое, как чулан.
— Как-то, знаешь… — начала я без уверенности. — Есть легенды про героев, которые спускались в загробное царство. Н-но… Это в самом деле были великие герои…
(И все взрослые мужчины, добавила я про себя.)
Гарольд пожал плечами:
— В настоящем загробном царстве, действующем, у нас хоть какая-то была бы подмога: Ланс, например. Мой отец… А так — подмоги не дождаться.
— Но там есть принцы?
— Да! Оберон рассказывал, там очень много маленьких королевств. Все со всеми воюют. Конечно, там есть принцы.
Понемногу темнело. Небо окончательно вылиняло, из бежевого сделавшись голубым, а потом и синим.
— А почему Оберон сам туда не пойдёт?
Гарольд хлопнул по колену хрустящим свитком:
— Да потому что… понимаешь, здесь только с виду всё спокойно и хорошо. А на самом деле у Королевства полно врагов. Стоит им узнать, что короля нет на месте — тут такое начнётся…
— А если он умрёт? Не начнётся?
Гарольд виновато опустил голову.
— Ну что ты молчишь?
— Если он умрёт, — сказал Гарольд глухо, — король всё равно будет на месте. Я.
— Вот как? — спросила я противным голосом ябеды. — Ты что, ровня Оберону?