Слово Оберона
Шрифт:
Людоед наблюдал за мной. Пытаясь скрыть слабость, я присела на край кресла. Посмотрела на доску и впервые поняла, что нарисованные Гарольдом узоры — не что иное, как отпечаток человеческого пальца, увеличенный во много раз.
«Ведьмина Печать». Теперь понятно, каким образом эта самая ведьма запечатала вход в бывшее царство мёртвых.
Сейчас бы поспать…
— Лена, — сказал Гарольд. — Твоя задача — привести принцев сюда. Где будут жить новобрачные — в Королевстве или за Ведьминой Печатью — решится потом. Главное, запомни, пять принцев. Совершеннолетних. Желательно, как ты понимаешь, благородных, красивых, отважных…
— Ага, сейчас, — пробормотала я, вспомнив ухмылочку Филумены.
— …Но на самом деле — всё равно каких. Лишь бы принцы.
— А как я узнаю, что принц настоящий?
— Узнаешь. Ты маг или не маг? Обещай им красавиц-невест. Обещай какие хочешь призы и награды, — мы не поскупимся на приданое. Лишь бы они согласились.
— Рассвет, — сказал Уйма.
За окном серело. Гарольд нервничал.
— Мне надо идти. И вам надо идти. А я не успел объяснить, рассказать, дать советы…
— И жрать нечего, — сказал Уйма. Меня передёрнуло. Я крепче сжала посох.
— Там есть леса, — сказал Гарольд. — Там есть овощи, рыба, дичь. Уйма, ты отвечаешь за то, чтобы Лена была накормлена.
— Угу, — сказал людоед.
— На, — Гарольд вытащил из стола и протянул мне круглый кожаный кошелёк. — Не знаю, какие там деньги сейчас в ходу, но золото — в любом случае хорошо.
Кошелёк был тяжеленный.
— Кто-то идёт по лестнице, — сказал Уйма, потирая ухо. — Далеко.
Гарольд перевёл дыхание:
— Сейчас я открою Печать, а потом запечатаю своим пальцем. Лена, для того чтобы вернуться обратно…
— Король, — сказал Уйма. — Это шаги короля.
Мы переглянулись.
— Что я делаю, — прошептал Гарольд. — Батюшки-светы, что я творю…
Он вытащил свечку из подсвечника и плеснул на стол расплавленного воска. Получилась маленькая лужица.
— Для того чтобы снова оказаться здесь, — сдавленным голосом продолжал Гарольд, — надо вернуться к тому месту, где вход… на той стороне увидите… И распечатать. Раскрыть Печать вот этим вот ключом.
Морщась, он прижал к горячему воску большой палец.
— Это ключ. Ради всего святого, не потеряйте! Иначе никогда не сможете вернуться, и мы никогда не сможем вам помочь!
— Он идёт сюда, — сказал Уйма.
Гарольд отодрал от столешницы лепёшечку тёплого воска со своим отпечатком. Протянул мне:
— Не потеряй. Пожалуйста.
У меня руки уже были заняты, пришлось сунуть кошелёк под мышку, а восковой отпечаток — в карман.
— Что ты скажешь королю? — спросила я с беспокойством.
— Я успею удрать. В шкафу потайной ход. Ну сейчас — или никогда.
И он вдруг сгрёб Уйму за кудрявую шерсть на груди, будто за ворот рубашки:
— Ты за неё отвечаешь. Если с ней что-то случится…
— Ничего не случится, — флегматично отозвался людоед.
Гарольд выпустил его. Схватил мою руку с посохом, судорожно сжал:
— Не поздно передумать. Ты девчонка…
— Я воин! — выкрикнула я, хоть мужества моего осталось совсем чуть-чуть. — Я маг дороги!
— Он сейчас будет здесь, — сказал Уйма.
Гарольд вдруг обнял меня. Выпустил. Схватил свой посох, направил на доску с нарисованным отпечатком. Из навершия ударил синий луч, меловые линии задрожали и стали таять. В доске открылась дыра размером с колесо самосвала.
— Я вперёд, — сказал Уйма.
Он ловко вскарабкался на край доски (я думала, она рухнет) и полностью скрылся в чёрной дыре — осталась только волосатая рука, вцепившаяся в подставку для мела.
— Хорошо, — голос Уймы гулко доносился из небытия. — Можно.
— Лена, давай, — Гарольд подал мне руку.
Я тряслась, как отбойный молоток. Мне не хотелось опираться на руку Гарольда — он бы эту дрожь почувствовал. Отвергнув помощь, я сама кое-как взобралась на край доски и оказалась лицом к лицу с совершенной чёрной пустотой, где даже ночное зрение ничем не могло помочь. Гарольд подал мне мой посох.
— Прыгай, — сказал свистящий голос Уймы. — Я поймаю.
В дверь комнаты постучали. Вежливо, но твёрдо. Я сидела на краю доски, наполовину на этом свете — а наполовину уже на том.
— Так, Ленка, вылезай, — решительно сказал вдруг Гарольд. — Никуда ты не пойдёшь. Прости меня, дурака. Давай руку!
Дверь за его спиной открылась, и появился Оберон. Гарольд не видел короля, зато я встретилась с ним взглядом…
И, потеряв равновесие, полетела в чёрную яму — вслепую, вниз, в объятия к людоеду.
Глава 8
Некромантов есть позорно
Уйма поймал меня, как и было обещано. Руки у людоеда оказались твёрдыми, будто трамвайные рельсы. Я поспешила высвободиться, встала на трясущиеся ноги и сделала вид, что нисколько не волнуюсь.
Там, откуда я только что свалилась, быстро затягивалась дыра в стене. Словно испарялась радужная клякса.
— Тут они и падали, — просвистел Уйма, втягивая в себя плотный сырой воздух. — Помер — плюх — и здесь.
Я опёрлась на посох — для уверенности — и огляделась.
Загробное царство и выглядело соответственно — чёрная пещера с нависающими сводами. Теперь, когда «вход» закрылся, мы с Уймой оказались в тупике: вверх и вверх тянулась неровная, чёрная, будто облитая мазутом стена.