Слово шамана (Змеи крови)
Шрифт:
— Вот, значит, как, — задумчиво почесал в затылке Костя. Ко всем проявлениям сверхъестественного он относился с большой долей скепсиса, однако даже самые твердые убеждения человека, сперва провалившегося вместе со многими друзьями в шестнадцатый век, затем познакомившегося с призраком в доме одного из своих друзей, потом побывавшего в лапах лесной нечисти, способны рано или поздно дать трещину. — Но как они это делают?
— То нам, Константин Алексеевич, неведомо. Но понятно, что не с Божией помощью.
—
— Подл ты, Константин Алексеевич, и хитер, — прямо заявил хозяин дома, — а потому именно тебе я хочу поручение одно дать.
Росин хмыкнул, повернулся к опричнику лицом.
— Проведав про колдовство басурманское, государь повелел мне колдунов, знахарей и ведуний по Руси нашей собрать, дабы своими чарами татарской магии они противостоять могли.
— Ну?
— Прослышав про желание сие, про награды обещанные, многие чернокнижники в Москву явились. А еще больше — бояре местные, да воеводы и старосты земские привезли.
— Так ведь много — не мало, боярин Андрей. Что тебя смущает?
— Мыслю я, хороших колдунов, настоящих, басурман способных остановить среди них может не оказаться. Как отличить, как узнать? Боюсь я, потратим мы золото и время свое, но пользы от этого не станет.
— Согласен, — кивнул Росин.
— А коли согласен, — поднялся из кресла опричник, — так различи мне чернокнижников истинных, и тех, что корысти ради таковыми притворяются. Ибо иерархи церковные на вопросы сии крестятся и проклятия шлют, а самих чародеев просить средь себя различия провести я не могу. Мыслю, как раз корыстные обманщики промеж собой сговорятся, и истинных ведунов за несмышленышей выдадут.
— Тоже правильно, — хмыкнул Костя. — Честному человеку промеж жуликов никогда не выиграть.
— Вот и разреши вопрос сей, Константин Алексеевич, — подвел итог опричник. — Мыслишь ты всегда как-то… — Толбузин изобразил пальцами рук нечто вроде бегущей многоножки. — Вот и придумай способ зерна от плевел отделить.
— Эта процедура называется продуванием, — негромко ответил Росин. — Много их?
— Сотни две, коли еще кого не подвезли.
— Ладно, чего-нибудь придумаем. Здесь проверку проводить станем? Тогда, боярин Андрей, выдели мне две комнаты больших, куда колдунов после проверки отводить станем. А то как бы не перепутать потом… Пожалуй, завтра и начнем?
Устроившийся в углу на табурете Андрей Толбузин откинулся спиной на стену и молча наблюдал за жестами одетого в лапти и потрескавшийся кожух старика с совершенно седой спутавшейся бородой.
— Ты лети слово быстрое, над ветрами над болотами, над чащами, над полями… обернись вокруг
— Ну и хорошо, — кивнул Росин. — Антип, отведи старца в трапезную.
Холоп, вежливо кланяясь, прихватил широко перекрестившегося божьим словом целителя под локоток, а спустя несколько минут завел скрученную, кривоглазую, патлатую бабку, изо рта которой торчали вперед два желтых длинных зуба.
Опричник у окна торопливым движением перекрестился и озабоченно покосился в сторону задернутой ситцевыми занавесочками иконы, перед которой тлела малым огоньком лампада.
— Что позвал, мил человек? — прохрипела старуха, опираясь на скрюченную, сделанную из соснового корня клюку. — Чего тебе надобно?
— Вопрос у меня важный есть, бабушка, — Росин прокашлялся в кулак и указал на кресло, где под легкой, но непрозрачной накидкой угадывался человеческий силуэт. — Боярыня у меня знакомая на сносях. А посему важно мне крайне знать, кого родить собирается, девочку или мальчика? Но только кто она такая, ведать тебе не надобно, и лица или тела ее я тебе не покажу.
— А и не надо, мил человек, — с готовностью согласилась старуха. — Пусть она монетку золотую возьмет, плюнет на нее трижды, а ты мне принеси. Я над ней заговор сочту, в пламени жарком сожгу, тут же и ответ точный дам.
— Понял, сделаю, — зевнул Росин. — Антип! Проводи гостью в трапезную.
Ох, жрать-то как охота.
Ну, ладно, еще пару чародеев проверим, и перерыв сделаем. Ну, кого там еще Бог послал?
Следующим в комнату вошел узкоглазый, смуглолицый безусый и безбородый, коротковолосый мужчина в очень свободном светло-синем балахоне, на плечах которого были пришиты полоски белого заячьего меха. На шее непривычно чистого и пахнущего свежестью колдуна висело несколько тонких ремешков с привязанными к ним длинным черным когтем, идеально белым клыком, пучком рыжей шерсти и небольшим мешочком.
— Никак, татарин? — встрепенулся у стены боярин Толбузин.
— Сам, — кратко ответил гость.
— Что «сам»? — не понял Толбузин.
— Я сам, — повторил чародей.
— Саам, что ли? — сообразил Росин.
— Сам, — кивнул колдун.
— Самоед? Оттуда, с севера? — начал понимать гостя опричник.
— Сам, — опять кивнул гость.
— Чукчи-эскимосы, тунгусы-якуты, — рассмеялся Костя. — Неужто и там про наше дело прознали? И где твой бубен?