Слово Сталина, или Главная загадка Великой Отечественной

Предполагаю и даже почти уверен, что громкое название книги вызвало у некоторых читателей следующую реакцию: вот опять выискался новый разоблачитель и разгадыватель «загадок». Очередной, и несть им числа. О каких вообще загадках Великой Отечественной можно говорить сегодня, через восемьдесят два года после её начала? Всё давным-давно известно и написано, снято в тысячах копий, запротоколировано, учтено и сдано в архив истории. Мы все знаем историю Великой войны, и никаких «белых пятен», а уж тем более загадок или тайн в этом проверенном десятилетиями конспекте не осталось. Остальное субъективизм или фантастика. Не будем торопиться, уважаемые читатели. Потому что многие до сих пор предпочитают «знать» историю той войны в некоем сказочном изложении, а выход за рамки этой мифологии считают той самой фантастикой, притом фантастикой вредной. Другими словами, вместо горькой правды выбирают красивую ложь. Выбирают «военную сказку». И мы, в общем, в неё верим! Видимо, потому, что она, в итоге и по закону жанра, оказалась справедливой и со счастливым концом: зло наказано, а добро победило. В отличие от великолепных

«Легенд и мифов Древней Греции» Куна, где мужественный защитник своей земли Гектор был повержен и унижен кровавым маньяком Ахиллом по воле богов. Однако миф есть миф и в Греции, и в Африке, и в России, и мы все это подсознательно понимаем. Ещё понимаем. Как понимаем мы и то, что большевики, вопреки знаменитому маршу, делали из были сказку, хотя всей стране предлагали петь и думать наоборот. Именно поэтому у нас, вроде бы знающих и понимающих, год от года всё больше вопросов, ответов на которые мы так и не получили. Слишком глубока пропасть между мифами и реальностью, чтобы спокойно внимать военной сказке.

В историю Великой Отечественной всегда было горько, мучительно и страшно углубляться, потому что до сих пор – и всегда! – каждая российская семья помнит и будет помнить своего героя или героев, которых потеряла. Эта война навсегда останется личным делом каждого из нас. Из этих личных дел складывается наша общая великая Победа и общая страшная беда. Для меня также Великая Отечественная война была, есть и останется личным делом, личным вечным горем, которое является маленькой частью трагедии всей страны. Личной вечной памятью. Простые истории моей семьи мало чем отличаются от миллионов других, но позвольте мне их коротко рассказать. Дед по отцовской линии, школьный учитель Василий Дмитриевич Черников, погиб 30 июня 1941 года на Западной Украине и похоронен в братской могиле. Он так и не увидел своего сына, моего отца, родившегося в 1940-м, потому что, пройдя всю Финскую войну был отправлен снова в армию. В семейном архиве сохранилась фотокарточка годовалого отца с надписью на обороте рукой бабушки: «Милому папуле от маленького сыночка Валерочки» – и с датой 18 апреля 1941 года. Видимо, письмо не нашло адресата и вернулось обратно. Вслед за ним на фронт ушли и семеро его родных братьев. «Похоронки» моя прабабушка Анастасия Дмитриевна получала каждый год. Вернулись с войны только трое сыновей. Прабабушка, утирая слёзы, тихо говорила: «Я счастливая. У многих не вернулся никто». Когда-то я считал свою фамилию довольно редкой, но оказалось, что на родине отца, Орловщине, моих однофамильцев так много, что целые сёла, особенно в Покровском районе, состояли практически из одних Черниковых. Мой дед был одним из первых погибших. За ним огромный, страшный список родственников и однофамильцев, не вернувшихся с войны.

Дед по материнской линии, Иван Георгиевич Зубков, до войны был бухгалтером, а призвали его в армию еще в конце тридцатых годов из Забайкалья. Дома остались жена и двое детей. Он прошёл жестокие бои на Халхин-Голе, не раз ходил в штыковую атаку и в разведку. Был несколько раз тяжело ранен штыком и осколками, а пулю в голове сначала удалить не смогли, потом не стали, и с ней он жил до самой смерти. Полтора года пролежал в госпиталях. В 1945 году, когда началась война с Японией, штурмовал Хайларский укрепрайон. Снова ранение. Войну окончил старшиной с полным набором главных солдатских наград: орден Красной Звезды», медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и «За победу над Японией». Когда дед был помоложе, он просил меня, пятилетнего, петь его любимую песню про то, как «бой затих на сопке Заозёрной» и «лейтенант Галимов шёл вперёд». Я вставал на табуреточку и пел. Дед смеялся и плакал. Иногда рассказывал, как наши сибиряки шли в штыковую, протыкали японцев насквозь и швыряли через плечо, как сено. Как скакали в атаку монгольские союзники на своих маленьких лошадках. Но когда я стал постарше, а дед постарел, то он наотрез отказывался со мной говорить о войне всерьёз. Дед Иван вообще никогда не надевал орден и медали, позволяя сначала своим четверым детям, а потом и нам, внукам, играть с наградами. Когда бабушка и наши родители ворчали на нас, он махал рукой: «Пущай играют!» Мы играли. И теряли. На парадном костюме деда были только скромные колодочки и нашивки за ранения: две жёлтые за тяжелые и две красные за лёгкие. Когда в честь очередного юбилея ветеранам стали вручать орден Отечественной войны, дед наотрез отказался идти в военкомат и получать его. Военкоматовские пришли домой. Дед выгнал их. Они пришли на следующий день, и тогда дед привёл им железный аргумент: «Как я буду носить орден Отечественной войны, если я в ней не участвовал?» Военкоматовские глубоко задумались, потому что дед был прав: даже медали за победу над Германией и Японией разные. Однако не успокоились, подловили его старшую дочь и всё-таки передали орден. Скандал дома был жуткий. К ордену дед даже не притронулся.

Война для всех нас и победа, и трагедия. Нет одного без другого и никогда не будет. Здесь всегда и Парад Победы, и марш Бессмертного полка в одном строю и в один день. Да, о победе говорить много легче, тем более что и сомнений тут никаких нет и быть не может. Сияет она ярко и по праву. Однако её золотой отсвет не уменьшил нашу общую беду, которой была та война. И память не стёр. Именно память о наших родных героях снова и снова призывает нас поговорить о трагедии, которой была та война. Память и поиск правды или, если хотите, истины. Это тяжело, но необходимо. И на этом фоне возникают несколько вопросов уже к читателям. Первый звучит так: а нам с вами на самом деле всё ясно про войну? Не всё известно – все го ведь знать нельзя, – а именно всё ли ясно? Или всё-таки что-то не так? Что-то мы до сих пор не понимаем? Чувствуем, что не так что-то, да никак мы этого «что-то» не можем поймать, ухватить, найти. Найти, чтобы окончательно принять ту войну не только сердцем, в котором она всегда свята, но разумом и логикой. Разве, при вечном преклонении перед погибшими и выжившими солдатами той войны, в каждой семье уже много-много лет не остаётся-обдумывается-обсуждается всё тот же вопрос, когда перед ними расстилается многолетняя историография Великой Отечественной? Разве не этот вопрос пульсирует жилкой на виске каждого писателя или историка, занимающегося военной темой? Да, этот. Он. Тот самый. И звучит он не так решительно, как у Высоцкого: «Почему всё не так?» или даже: «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята». Попроще он звучит и, тем не менее, ещё страшнее: «Что-то не так». И тянет за собой другие, более конкретные темы. Мы правда ответили сами себе на такие вроде бы простые, а на самом деле главные вопросы, касающиеся подготовки, начала и первых полутора лет войны? Мы полностью удовлетворились существующими сегодня объяснениями и выводами? Или на эти вопросы ответили за нас? На самом деле мы знаем, что до сих пор ответа так и не получили. И предложенный нам в советские времена тезисный конспект нас не успокаивает. И это самое «что-то не так» живёт и бьётся в нас, постукивает мелким сапожным молоточком, позванивает наковаленкой, стучит молотом или гудит набатом. Звонит 22 июня и 9 мая каждого года. Стучит-гудит непрерывно. Что-то не так, что-то не так…

Действительно, «всё не так» не скажешь. Нет сомнений, что основной удар вынесла наша страна и победила врага. Нет сомнений в героизме и самоотверженности нашего народа. Нет сомнений, что нацистская Германия – буквально порождение ада, а Гитлер – настоящий зверь. Нет в этом сомнений и быть не может. Тогда что же не так? О чём молчали наши отцы и деды, прошедшие ту войну? Почему так скупы их воспоминания, а вопросы простые, они же главные, остаются. Вот они. Как же так получилось, что страна готовилась-готовилась к войне добрых семь, а то и десять лет, да так и не подготовилась? Как вышло, что ещё за три года до войны армия и руководство страны предполагали войну на два фронта, а в итоге мы не смогли сдержать врага даже на одном? Правда ли, что Сталин был вынужден подписать Пакт о ненападении, который позволил оттянуть начало войны, и что в итоге от его подписания выиграл именно СССР, а не Германия? Почему многомесячное сосредоточение немецкой армии у границ СССР так и осталось незамеченным? И осталось ли оно незамеченным в реальности? Почему части Красной армии так и не были не только развёрнуты по стратегическому плану, но даже не приведены в боевую готовность? И каков он вообще, этот план начала войны? Почему при том, что каждый советский ребёнок знал, что скоро война, до последнего часа лично от Сталина звучал окрик-призыв: «Не провоцировать!»? Как случилось, что армия, примерно равная по живой силе и артиллерии, да ещё и в разы превосходившая противника в танках и самолётах, за несколько месяцев перестала существовать? Почему врага не помогла остановить даже всеобщая мобилизация, утроившая армию по численности уже в первые полгода войны? Почему после страшных неудач 1941

года и победы под Москвой следующий год стал ещё более катастрофическим для страны? И почему не только неудачи, но даже громкие победы конца 1942-го – начала 1943 года всячески скрывают, перевирают и забывают до сих пор? Мы точно знаем ответы на эти вопросы или мы только думаем, что знаем?

Мы только так думаем, потому что на самом-то деле нам давно подменили фактические ответы на набор лозунгов. Лозунги эти «живее всех живых». Вот они: «миролюбивая политика СССР», «партия и советское правительство прекрасно подготовили страну к войне», «советская оборонная промышленность работала великолепно», «пакт навязан Гитлером и был вынужденной мерой», «Красная армия была готова к войне», «Сталин и партия мудро руководили страной во время войны», «преодолев временные трудности, мы победили врага». Всё замечательно. Только вот они явно не работают. И тянут за собой главный вопрос в противовес лозунгам: как огромная страна, готовая ко всему и в которой все и всё знали, под руководством «мудрой» партии и правительства, да ещё и единоличного – к тому же «гениального» – лидера оказалась на краю пропасти? Что случилось с мощной Рабоче-крестьянской Красной Армией, в которой маршалы и генералы-«предатели» были перед самой войной уничтожены, а остальные по итогу оказались исключительно талантливейшими «Маршалами Победы»? Где тот самый системный сбой во всей этой стройной картинке? Ведь мы прекрасно чувствуем, что эти лозунги непрерывно вступают в спор с каждым из нас, с каждой нашей семьёй, со всем обществом. Лозунги, лежащие в основе «Краткого курса истории Великой Отечественной», идут вразрез с народным мнением о войне, вступают с ним в коллективный диссонанс. Почему?

В первую очередь потому, что немедленно встаёт во весь рост самый горький факт: немыслимое количество жертв. Двадцать семь миллионов наших граждан погибли в той войне! Это официальная цифра, и хотя многие факты требуют её увеличить до тридцати и более, примем её пока как данность. Хотя она сама собою возникнет при рассмотрении материала и, вполне возможно, принесет цифры ещё более ужасные. Скажу лишь, что даже официальная цифра потерь в четыре (!) раза выше озвученной «походя» Сталиным в 1945-м. И во столько же раз выше, чем у Германии с союзниками. Напомню также, что половина из шестидесяти миллионов погибших во Второй мировой войне – граждане СССР. Для многих сегодня это только цифра, особенно для молодёжи, желающей всё пощупать или еще лучше увидеть на экранах компов или телефонов. Абстрактная цифра? Ну что ж, тогда представьте, ребята, что страна вдруг – завтра, например, – теряет одну пятую своего современного стасорокасемимиллионного населения. Не впечатляет? Тогда нагляднее: разом пустеют до последнего человека самые крупные города страны: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Казань, Нижний Новгород, Челябинск, Самара, Омск и Ростов-на-Дону. Или просто «пропадает» полностью население трёх самых населённых регионов России: Москвы, Московской области и Краснодарского края. А если без столицы и области, то тогда ни одного человека больше не живёт в Архангельской и Курской областях, Башкирии и Татарстане, в Рязанской и Липецкой, в Тверской и Ярославской, в Кировской и Пензенской областях, в Чечне и Удмуртии, в Крыму и Дагестане. Или на территории от Дальнего Востока до Урала больше не живёт ни одного человека. НИ ОДНОГО! Представили? А вот вам ещё факт, который, как принято говорить, «поражает воображение». Длина экватора Земли составляет 40 тысяч и 75 километров. Если представить, что все наши погибшие в Великой Отечественной встанут и возьмут друг друга за вытянутые руки – условно по полтора метра на каждого, – тогда получится сорок с половиной тысяч километров! То есть наши погибшие в той страшной войне опояшут экватор всей планеты Земля, да ещё и с «запасом» более чем в 400 километров! Неимоверное, невиданное в мировой истории количество жертв! Но как же стала возможной такая вселенская катастрофа, особенно в сравнении с потерями противника? Нет внятного ответа снова. В итоге нам очень трудно на этом громадном кладбище наших предков для начала найти аргументы в пользу «хорошей» подготовки страны к войне под руководством Сталина, не правда ли? Конечно правда. И, тем не менее, мы до сих пор просто констатируем этот факт, а немыслимые потери сваливаем на нацистскую Германию. Что в общем и целом верно, однако главная задача любой власти как раз в том и состоит, чтобы защитить и спасти своих граждан. Очевидно, что большевистская власть во главе со Сталиным с этой задачей не справилась от слова «абсолютно». Но в итоге-то мы и сегодня имеем железобетонный тезис о том, что «только социалистический строй» позволил нашей стране в итоге победить. Под красными знамёнами, и никак иначе, хотя это очевидная ложь.

Не будем лицемерить, а скажем, что именно эти немыслимые и ужасающие цифры гораздо важнее любых политических, идеологических и иных моментов. Они – главное препятствие к тому, чтобы наконец-то честно и пусть со страшной болью, но подойти к реальной оценке событий войны. Особенно периода 1941–1942 годов, когда Сталин практически единолично руководил армией и фронтовыми операциями. Ведь ни для кого не секрет, что две трети потерь в Красной армии, а также в дивизиях народного ополчения, страна понесла в первые полтора года войны. И именно в этот период их соотношение к потерям вермахта составило десять к одному, а то и больше. Немыслимо и ужасно, но это так. Сегодня нам просто стыдно и горько об этом говорить или даже задумываться? Победа важнее и оправдывает всё и всех? На мой взгляд, стыдно об этом не думать и не говорить. Стыдно перед теми, кто по колено в собственной крови защищал будущее, то есть нас. Стыдно не дать каждому и всей стране пусть тяжелейшего, буквального кровавого труда задуматься и попытаться понять, как эта трагедия стала возможной. И по чьей вине наши святые герои такой ужасающей ценой спасли страну и весь мир. Тем более что каждая российская семья и сегодня на генетическом уровне понимает масштабы трагедии Великой Отечественной. Понимает и многое знает. Мы прекрасно знаем и понимаем, что все лозунги про успешную деятельность партии и правительства во главе со Сталиным разбиваются о факт того, что страна в 1941–1942 годах буквально балансировала на краю пропасти. Знаем мы и про «успехи» военной промышленности, когда армия не была обеспечена половиной необходимого даже в сорок втором, а чтобы достичь перевеса к сорок третьему – сорок четвёртому году у станков по двенадцать – пятнадцать часов работали голодные дети, старики и измученные женщины. Ведь мы же всё это знаем! А ещё мы отлично помним, что в годы иные, когда в стране был тот самый «отсталый самодержавный строй», который Сталин в ноябре 1941-го сравнил ни много ни мало с нацистским режимом Гитлера (!), Россия прошла две Отечественные войны. В первой хватило полугода, чтобы уничтожить «Великую армию» всей Европы, под предводительством одного из самых гениальных полководцев в истории человечества Наполеона Бонапарта. Потеряв при этом вполовину меньше людей, чем захватчики, хотя по тем временам 600-тысячную армию Наполеона в пропорции к населению вполне можно количественно приравнять к вермахту 1941 года. Во второй, оболганной и также забытой Отечественной Россия вновь воевала достойно и снова с потерями, не превышающими вражеские. Хотя и билась сразу против трёх империй на немыслимо громадном по протяжённости фронте. И в этой войне страна победила, только победа была украдена теми самыми, «под красными знамёнами», и превращена в поражение.

Ну и как, уважаемые читатели, вы ещё не заблудились в этом «заколдованном диком лесу, откуда уйти невозможно»? Ведь на эти вопросы по-прежнему нет ответа. Настоящая загадка. Мы в общем и целом знаем, что всё это каким-то образом случилось-получилось, но до сих пор не имеем исчерпывающего ответа на вопрос о том, почему это стало вообще возможным. Соответственно, главный российский вопрос всех времён и народов «Кто виноват?» также оставлен без ответа. Ведь тогда выходит, что виноват… сам народ! Тот, который как-то не так воевал, мало погибал или вообще что-то не то делал. Выходит, что память о той войне должна в том числе ассоциироваться с теми, кто погиб за Родину, не только как с героями, но и – впрямую, между строк или по умолчанию – как с теми, кто плохо воевал, бежал в плен, отступал и «оставлял» врагу наши города, сёла и хаты, «наши пяди и крохи». Вопреки «гениальным» планам Сталина. С теми, отступления и бегство которых останавливали – останавливали и остановили наконец! – расстрелами, репрессиями против семей офицеров, заградотрядами, штрафбатами и приказом «великого» главнокомандующего: «Ни шагу назад!» Согласно которому народ «проклинал Красную армию». Ведь, если в идеологии, в партии и в правительстве – под руководством «великого Сталина» – в экономике и вообще в стране перед войной и в её ходе всё было хорошо, тогда… Тогда получается, что виноваты в тех самых «временных неудачах» наши предки – солдаты и офицеры, голодные рабочие тыла, наши бабушки и дедушки? А я не согласен категорически! И ни одна российская семья никогда с этим «подстрочником» или «по умолчанию» мнением не согласится. И никакие конституционные поправки тут совершенно ни при чём. Мы сами никогда не согласимся и никому не позволим этого сделать.