Словоплёт
Шрифт:
– Ничего удивительного,– сказала она за завтраком на упоминание королевной твари в своём саду.
– Она пришла понять что изменилось. Возможно, у неё было какое-то дело в твоём доме, а теперь она не может его найти.
– Что значит 'не может найти'?
– После наложенного мной заклинания для иных сущностей твоего дома больше не существует. Они могут испытывать лёгкое беспокойство рядом с ним, если достаточно сильны, но и только. Попасть внутрь они тоже не могут. Их может немного взволновать изменение привычного пейзажа, но далеко не все поймут что именно не так. Что дома, где он должен
– Удобно. Но расскажи, какие у тебя счёты с тварями? Какое отношение они к тебе имеют? Или ты к ним. Это ведь не из-за того, что в самом начале я тебя приняла за одну из них?
– Нет. Просто я - Хранитель. Я защищаю. И от них тоже.
– Вот так просто?
Но Шана ничего больше не ответила.
Наконец, одного из посетителей пригласили на приём. Барон Дейнлиг. Конечно, очереди и раньше случались, но это было скорее исключение, чем правило - секретари и камердинеры всегда очень тщательно составляли расписание встреч и места ожидания, и обычно нескольким посетителям не приходилось сидеть в одном кабинете. Что же случилось, что столь налаженный механизм дал сбой?
– Почему ты всегда прячешь глаза, когда мы выходим на улицу?
– спросила Сантинали, когда они остались в кабинете одни, и её странный разговор с молчащим собеседником не показался бы странным. Колдунью уже продолжительное время интересовал этот вопрос, но как-то всё не было подходящего момента спросить.
– Меня можно узнать по взгляду,– нехотя откликнулась Шана.
– Твой учитель говорил, что по мере обучения цвет глаз меняется. И это действительно так. Не хочу, чтобы меня раскрыли только из-за того, что я буду пялиться по сторонам.
– Но кто тебя может раскрыть, если об этой особенности знают единицы, вроде того же учителя Тео? Может, ещё с десяток реконструкторов, любящих порыться в архивах, - пожала плечами королевна. Ша пристально посмотрела на неё в ответ. Уже начавшее стираться из воспоминаний ощущение жути вернулось. Ну да, конечно. Как она могла забыть. Но ведь Шана уже давно не использовала эту свою странную особенность! Почему она вспомнила о ней сейчас? Выходит, что она этим 'жутким взгляом' может как-то управлять? Почему же предпочитает смотреть в пол?
– Королевна О'Рилиэль и колдун Шанаран, - заглянул в кабинет камердинер.
– Прошу следовать за мной. Его Величество ждёт вас.
Вопреки ожиданиям Сантинали их провели не в рабочий кабинет, а дальше по коридору в личные покои. Ещё два длинных коридора и они остановились перед спальней. Два воина из личной гвардии короля дежурили у дверей. Камердинер постучал, вошёл, объявил о Сантинали и Шанаране и приглашающе открыл перед ними дверь.
Отец полулежал в кровати и выглядел не лучшим образом. Рядом с кроватью сидела мать, чуть дальше, в тени балдахина пристроился с переносным секретером Низар, личный секретарь отца. Горничная как раз закончила взбивать подушки, когда они вошли, и теперь копошилась возле столика с чайным сервизом. Сантинали присела в глубоком реверансе (штаны придворного этикета не отменяли), а Шана низко поклонилась, предварительно наученная королевной. Выглядит как мужчина - пусть ведёт себя, как мужчина. Повинуясь еле заметному движению пальцев короля, они присели на предусмотрительно придвинутые к ложу кресла. Кажется, теперь понятно, почему капитана Танарина не пригласили. Странно, что отец по-прежнему пытается вести дела, пусть даже в таком состоянии.
– Дочь моя, - он улыбнулся, но Сантинали не могла обмануть эта улыбка: круги под глазами и запавшие щёки говорили лучше любых слов.
– Рад, что ты вернулась в добром здравии.
– Спасибо, папа. Что с тобой случилось?
– Немочь, - отец с трудом пожал плечами и вымучено улыбнулся.
– Даже старик Корсун не может пока что найти и извести причину.
'Старик Корсун' был главным королевским лекарем. Совсем не стариком, а статным брюнетом в самом расцвете сил. Но если даже он не знал пока что как совладать с отцовым недугом... это пугало.
– Давно тебе стало плохо?
– Настолько, что не встать - уже две недели, и боюсь, что скоро твоему брату придётся занять моё место. Слишком быстро это таинственная немочь ест меня. Но я вызвал тебя не по этому поводу. Нужно обсудить несколько дел, включая твоих восхитительных контрабандистов. Хочу, чтобы ты знала, что я горжусь тобой.
Так вот почему он так быстро и легко её простил! Возможно, если бы он хорошо себя чувствовал, то ещё год или два держал бы в Белой Твердыне. Но сейчас, когда каждый час на счету... Похоже, он раздаёт последние указания, готовясь к самому худшему. И прощается. Отец что-то говорил, но Сантинали не очень понимала смысл слов, настигнутая осознанием того, что скорее всего очень скоро этого огромного сильного человека не станет. Горничная поклонилась и вышла с чайником - видимо, налить горячей воды.
– Минья, ты хочешь, чтобы твой отец жил?
Королева, сидевшая у кровати, вздрогнула, но Шане пришлось ещё раз повторить вопрос, прежде чем Сантинали поняла, что её вообще о чём-то спрашивают. Отец продолжал говорить. Похоже, он голоса ша не слышал, в отличие от матери. Всё казалось отстранённым, словно колдунья повисла в каком-то огромном пузыре, заглушающим цвета и звуки.
– Хочу.
– Что ты сказала, милая?
– прервался король.
– Нет-нет, папа, ничего. Продолжай, пожалуйста.
Ша едва заметно кивнула и незаметным движением выудила из своего кошелька камешек речной гальки. Что она собралась делать? Низар зашуршал какими-то документами, видимо относящимися к тому, о чём отец говорил перед этим. Вернулась горничная с чайником, наполнила чашки. Осторожно поднесла одну королю, потом королеве. Секретарь тем временем подал бумаги Сантинали. На самом верху лежал пакт о передаче южных земель во владение младшей королевны О'Рилиэль.
– ...нужно поднимать, - пробился сквозь туман до колдуньи голос отца.
– Ты - самый сильный и опытный колдун из тех, кому я могу доверять до такой степени.
Её что, опять отправляют из столицы? В этот раз на юг? В Стрейху? Воеводство, уничтоженное Леборойской порчей? Точнее, судя по бумагам, даже не отправляют в роли воеводы, а даруют эти земли в безраздельное владение. Отец решил разделить своё королевство между детьми? Но зачем?! Причём Стрейха без помощи метрополии точно сейчас не выживет. В этот момент горничная подала чашку Шане. И тут случилось неожиданное: ша подняла взгляд от пола и пристально посмотрела горничной в глаза. Дальнейшие события были настолько быстры, что до Сантинали осознание происходящего доходило со значительным запозданием. Горничная не лишилась чувств, не поседела и не выбежала с воплями ужаса из комнаты. Вместо этого она вдруг издала странный визжаще-шипящий звук, которого колдунья никогда не слышала раньше, но точно не предвещающий ничего хорошего. Черты горничной вдруг изменились - рот открылся от уха до уха, полный мелких острых зубов, глаза стали узкими треугольниками, такими высокими, что странным образом заканчивались выше головы, а лоб пропал вовсе. Её тело перестало быть человеческим, странное, ломанное, гротескное, серого цвета, будто сплетённое из тумана и грязи, но при этом всё ещё одетое, как положено горничной.