Словоплёт
Шрифт:
– Шана? Что ты здесь делаешь?
– Охраняю твой отдых, – одна из теней у окна шевельнулась и приблизилась к камину. На мгновение Сантинали показалось, что Шана в чёрном плаще, но нет, это была всего лишь тьма, укутывавшая её фигуру, и с тихими потусторонними шёпотами растаявшая, когда ша остановилась у тлеющих углей.
– Давно хочу тебя спросить...
– Я слушаю, минья.
– Что значит 'Ран'?
– Клякса.
Оказывается, в их первую встречу Шанаран сказала 'Я - Ран', но из-за того, что Сантинали,
– А 'Шана'?
– Шана.
– Я услышала только 'шана'.
– Клякса из рода сильных, - вдруг произнесла ша. Не в мыслях, но вслух, обычным голосом. Слова у неё получались мягкими и немного певучими. Странный акцент, Сантинали никогда такого не слышала.
– Это самое близкое, что я могу подобрать в твоём родном языке по смыслу,– тут же добавила она привычным способом.
– То есть, 'на' - это что-то вроде приставки принадлежности, а 'ша' - это как бы 'сильный'?
– Не совсем 'сильный'. Здесь имеется ввиду сила мира. Магия ша.
– Ты хочешь сказать, что все ша были колдунами?
– В какой-то мере. Пойдём есть?
– Да.
– Кстати, я закончила с защитой. Можно сообщить Аластару, чтобы собирал мальчика - с моей стороны всё готово.
#
Глава 6
Сантинали сидела в кабинете и пыталась сосредоточиться. Выходило неважно. С тех пор, как неделю назад к ней перебрался жить Мирт, Ран (теперь Санти не могла заставить себя называть её Шаной) изменилась, а вместе с ней и всё окружение королевны. Конечно, королевна была не против, даже рада тому, что у ша появилась новая цель. И пусть теперь нужно было молчать в часы тишины, когда словоплёты тренировали мысленную речь, есть строго по расписанию, а любые визиты гостей согласовывать с колдуном, то, с каким наслаждением он вечером вытягивал ноги, развалившись в кресле в её кабинете, стоило и больших жертв. Но приезд Мирта побудил ша к ещё одной вещи, которую Сантинали раньше пыталась её заставить сделать, но всё никак не могла найти подход: делиться прошлым. Каждый вечер, когда мальчишка засыпал мёртвым сном после всех дневных трудов, они запирались в кабинете и колдунья писала, писала, писала. Ша рассказывала всё подряд: от того, как правильно готовить микстуру от кашля (ведь голос - главное оружие словоплётов, что будет если в экстренный момент невозможно будет колдовать?!) до того, как выглядит испытание, подтверждающее твоё право называться Хранителем. Конечно, вперемешку попадались и 'просто' истории из жизни - иногда ша рассказывала и о себе. Нехотя, как казалось королевне, с сожалением, но постепенно Клякса поднимала завесу тайны, которой себя окружила.
– А почему 'Клякса'?
– Сантинали решила, что раз не выходит сосредоточиться на том, что она пишет, то лучше немного отдохнуть. Потом ведь будет стыдно перечитывать и находить кучу ошибок!
– Мне кажется, это довольно странное имя.
Ран замолчала, прервавшись на полуслове. Перед этим она пыталась вспомнить весь ритуал прохождения пятого круга и всё время путалась в деталях. Похоже, вопрос королевны сбил её с мысли окончательно.
– Я не была желанным ребёнком. Родители отдали меня на воспитание даже не дав имя, а воспитатели не придумали ничего лучше.
Сантинали растерялась. Почему-то ей казалось, что в прошлом таких историй быть не должно. По крайней мере с ша такого просто не могло случиться. Один из величайших колдунов своего времени (ведь Хранителями другие не становятся) - и подкидыш?
– Но... почему?
– Если бы я была девочкой, то всё сложилось бы иначе, но первенец-мальчик в те времена считался плохим знамением. Не всегда, но довольно часто от таких детей избавлялись, и не всем везло очутиться в приюте.
– То есть... то есть, ты всё-таки мужчина?
– Медленно, словно опасаясь спугнуть, спросила королевна.
– Меня поражает твоя зацикленность на поле. Я - потусторонняя сущность. Меня даже человеком в полном смысле этого слова нельзя назвать. А тебя всё волнует мальчик я или девочка,– совсем по-человечески насупилась... насупился Ран.
– Неужели было так сложно было сказать с самого начала? Я бы даже не задумывалась об этом больше! Но нет, нужно было развести интригу!
– Сантинали тоже решила обидеться.
– Неужели тебя так тешило то, что я считаю тебя женщиной?
Ран удивлённо посмотрел на колдунью:
– Мне без разницы кем ты меня считаешь.
– Но тогда почему?
– Я не люблю своё прошлое. Когда я думаю о нём, то становлюсь мертвее,– ша закрыл глаза. – Если бы не твари, я бы предпочёл вовсе не вспоминать о Сарандане, но сейчас у меня нет такой возможности: старые знания утеряны, и если со мной что-нибудь случится, всё, что останется - это твои неоконченные записи, - он кивнул на открытую тетрадь, лежащую перед кодлуньей, - и обрывочные сведенья, которые удалось собрать Аластару. Я считаю, что эта забывчивость - не просто результат времени. Мне кажется, что кто-то приложил к этому руку, настойчиво уничтожал традиции и воспоминания на протяжении веков. И я хочу помешать этому 'кому-то'. Если бы не это, вряд ли бы мы вообще здесь сейчас сидели.
Что ж, по крайней мере теперь Сантинали понимала немного больше в поведении своего колдуна. Пусть ша и хорохорился заявляя, что ему многие вещи безразличны, королевне казалось, что даже по прошествии шестисот лет колдуна всё ещё задевает его прошлое.
– Кстати, с завтрашнего дня я собираюсь начать выходить в город.
– Город? Зачем?
– Хочу расширить защитные заклинания,– ша помолчал словно размышляя стоит посвящать Сантинали в детали плана или нет.
– Это только вопрос времени как скоро я столкнусь с кем-нибудь из древних иных. Хочу быть готовым к такой встрече. Я изучил план города, и у меня теперь есть кое-какие мысли где поставить несущие печати.
Сантинали представила ша, разгуливающим по снежной Ясеневой Роще и поющим на улицах. Зрелище представлялось странным.
– А как же Мирт?
– Я уже могу давать ему небольшие задания не опасаясь, что он убьёт себя или разнесёт половину особняка. Он учится удивительно быстро, это радует, – Ран выбрался из кресла и подошёл к окну посмотреть на ночной заснеженный парк.
– Думаю, мы могли бы взять его с собой в Сану-Сану, когда придёт время.