Сложности любви
Шрифт:
– Спасибо, что и меня не забыли… Но главное, чтобы Летти…
Она сделала реверанс и направилась следом за мистером Дадждейлом и сестрой, которые были уже у двери. Алексия догнала их и обернулась. Словно солнечные зайчики засверкали в ее глазах, когда она еще раз повторила:
– Спасибо вам… большое, огромное!.. И дверь закрылась за ними.
Глава 2
Маркиз застал принца чрезвычайно взволнованным.
– Как хорошо, что вы пришли, Хилтон! Мне надо решить довольно сложную проблему, и я хотел бы знать
Сердце у Осминтона упало. Все понятно, эта «сложная проблема» наверняка связана с тем приемом, который принц намеревался дать в Карлтон-Хаусе сразу же после официальной церемонии назначения его регентом.
Врачи его отца до сих пор продолжали намекать, что разум еще может вернуться к его величеству, поэтому не время праздновать приход к власти принца-регента. Уже дважды принц назначал дату торжества, а потом все отменял, получив сообщения из Виндзорского дворца.
– Что же мне делать, Хилтон? – Он с отчаянием смотрел на пачку приглашений, которую держал в руках.
– Я уже говорила его королевскому высочеству, – вступила в разговор леди Хартфорд, – третий раз, несомненно, будет удачным, и если он сейчас определит дату, то мы наконец сможем достойно отпраздновать событие, и все будет хорошо.
Маркиз взглянул на леди Хартфорд и еще раз подумал, что за ее весьма незаурядной внешностью кроется крайне скудный ум. Очень богатая, прекрасно одетая, хорошо сложенная, статная, величественная женщина, к тому же красивая, она была на несколько лет старше принца. И он влюбился в нее без памяти, несмотря на разницу в возрасте.
Правда, Осминтон знал, что регент с самых юных лет и до сих пор предпочитал быть с женщинами гораздо старше его самого и подчиняться им. Однако какова бы ни была причина подобного пристрастия, не приходилось сомневаться, что принц без ума от леди Хартфорд, он буквально ослеплен ею. И он не раз говорил маркизу, что стал самым счастливым человеком в мире, когда эта женщина вошла в его жизнь. Маркиз знал, что принц бывал у нее каждое утро, если она находилась в Лондоне, а когда она уезжала, то писал ей каждый день письма.
Придворные без устали обсуждали этот альянс. Один из них заявил как-то, что леди Хартфорд кажется ему непривлекательной и неприятной, да и просто противной особой.
– Господь милосердный, да у нее внукам уже почти четырнадцать лет! Она ведь давным-давно бабка! – злобно воскликнул другой.
Но маркиз подозревал, что главной причиной всевозрастающего влияния леди Хартфорд на принца была ее непокоренная добродетель. Не многие верили в это. Особенно злобствовали газетчики и карикатуристы, в их произведениях не было ни одного правдивого слова, сплошная клевета. Сам же Осминтон был убежден, во-первых, основываясь на рассказах принца, а во-вторых, исходя из своих собственных наблюдений, что леди Хартфорд хотя и принимала пылкие ухаживания регента, вовсе не собиралась становиться его любовницей. И ей было трудно удержать принца от вспышек эмоций и чувств, которые обычно заканчивались внезапными и сильными приступами болезни. Эти приступы сопровождали его всю жизнь, и все, кто помнил
– Черт побери, Хилтон, – сказал однажды принц, – у меня столько причин для раздражения и огорчения, что мои постоянные болезни вовсе не удивительны. Это все слишком серьезно.
Чем старше он становился, тем больше у него появлялось причин для раздражения и огорчения. Поэтому маркиз предпочел принять сторону леди Хартфорд, нежели предоставить принцу, которого тревожила и пугала подобная перспектива, самому обдумывать дату предстоящего торжества.
– Я уверен, сир, – успокаивающе произнес он, – не стоит больше откладывать.
– Да, пожалуй, а не то я и вовсе откажусь от этой затеи. И не стану устраивать прием, – раздраженно отозвался принц.
– Мы все были бы очень огорчены, – кротко заметила леди Хартфорд.
Принц улыбнулся ей. Все его раздражение как рукой сняло, и он тотчас превратился в преданного и нежного обожателя.
– Я никогда не посмел бы, и могу в этом торжественно поклясться, сделать такое, что могло бы вас опечалить хоть на миг.
– Тогда, сир, обещайте больше не волноваться. Выберите любой день и будьте уверены, Господь благословляет вас.
Она почтительно поклонилась принцу и сделала это с изяществом и грацией, хоть и была туго затянута в корсет (над этим корсетом без устали и без меры злобствовали все газетчики).
– Вы уже уходите? – торопливо спросил принц.
– Да, сир, мне пора, но мы увидимся вечером.
– Я буду считать минуты… нет, секунды до нашей встречи! – воскликнул принц.
Он проводил ее до двери, а маркиз остался ждать его возвращения в желтой гостиной.
Принц вернулся сияющий и счастливый, как мальчишка, несмотря на свои сорок восемь лет.
– Потрясающая женщина! Восхитительная! – шептал он. – Если бы я только мог жениться на такой!
Принц ненавидел свою жену и не мог сдержать переполнявших его чувств, поэтому маркиз поспешил переменить опасную тему:
– Вы хотели видеть меня, сир? Что-то срочное?
– Да, нечто очень важное и нужное для меня, Хилтон, – ответил принц. – Я хочу знать ваше мнение о нескольких картинах, которые мне предложили. Полагаюсь на ваш хороший вкус и надеюсь, что с вами я не наделаю глупостей, как в прошлом месяце.
Справедливости ради стоит отметить, что принц и сам обладал тонким вкусом. Просто он всегда был лакомой добычей для каждого нечестного дельца. И в прошлом месяце он заплатил кучу денег за подделку. Маркиз определил это сразу, как увидел. Позвали и других экспертов, которым оставалось лишь подтвердить правоту Осминтона. И принц еще более утвердился в своем весьма высоком мнении о маркизе как знатоке картин и многих других необходимых вещей.
– Буду рад помочь вам советом, сир, – ответил маркиз, – но ведь вас и самого непросто обмануть.