Случай Мэннинга

Блэкуотер Мэри

В считанные мгновения перемахнув через ограду, Хэртвуд устремился за другим. Убегающий мальчишка споткнулся, но быстро подскочив, ухмыльнулся и бросился наутёк. В этот момент из-за угла показались двое, лет по двадцать. Самый крупный из них, высокий тип атлетического сложения скривил наглую ухмылочку в ожидании удивить преследователя. Мэннинг на мгновение остановился, согнулся и присел, уйдя в защиту. В тоже мгновение, отклонившись, он резко разорвал дистанцию и жёстким апперкотом сломал челюсть зазнавшемуся здоровяку. Единственное, что тот смог сделать, так

это как последний дилетант вытянуть вперёд руки и, оттянув голову подальше от удара, по-дурацки зажмуриться. За что и поплатился. Тут же получив бейсбольной битой по плечу от второго, что пожирнее, Мэннинг прикрыл левой голову и ответил ему ударом под дых. Издав сиплый вздох, тот ослабил хват. Хэртвуд вырвал из его рук биту и, сделав коронный замах, сломал толстяку колено. Тот вскрикнул от боли и грузно рухнул на землю. Тем временем, остановившийся на несколько мгновений воришка, очевидно для того, чтобы ехидно поглазеть на драку двух его друзей со скромным джентльменом, вскоре понял, что расклад не в их пользу и вновь припустил. Выбив мениск мычащему здоровяку, таким образом, приведя и его в горизонтальное положение, Мэннинг швырнул биту в убегающего. Отскочив от стены, та полетела в цель, но неожиданно ударила мальчику по голове, от чего тот встал как вкопанный. Выронив посылку, тот схватился за голову и задрожал. В следующий момент он запоздало вскрикнул и упал на землю.

Мэннинг поспешил к нему. Мальчик лет двенадцати бился в конвульсиях. Из его рта шла розовая пена – он прикусил язык. Тут он почувствовал крайне неприятный, специфический запах, напоминавший запах какого-то лекарства. В следующий миг, попав в лёгкие, тот вызвал приступ сильной тошноты, от чего Мэннинга обильно стошнило прямо на бедного воришку. Отёршись, он встал, как вкопанный, а поджилки затряслись при виде лежащей на асфальте помятой бандероли. Времени думать о смерти не было. Вернувшись к стонущим неподалёку здоровякам, он сорвал с обоих мастерки, не забыл вставить пинка и вернулся к мальчику. Протерев рукоять биты, он бросил ту в бак и, плотно завернув тяжёлую коробочку в мастерку, на время отложил её в сторону. Скрутив другую в рулон, он повернул мальчика на бок и подложил её тому под голову, чтобы тот не задохнулся. Посильнее сдавив ему мизинец, он заметил, что судороги ослабли.

Пока Мэннинг наблюдал за мальчиком, он проанализировал собственное состояние. Жжения в носу или легких, также, как и рези в глазах не последовало. Обычно это первые признаки действия отравляющих газов. Обычно.

Через пару минут, мальчик постепенно пришёл в себя. Судороги прекратились, а глаза устало посмотрели на Хэртвуда. Он похлопал его по щеке. Дождавшись помощи, он поспешил удалиться.

Добравшись до дома, Мэннинг первым делом вызвал своего лечащего врача, а после немедля занялся бандеролью. Как только он упаковал коробочку в плотный пакет и обмотал скотчем, израсходовав на это два рулона, то поспешил убрать её подальше. Дожидаясь доктора, он внезапно почувствовал слабость и головокружение. Тут в его голову начало закрадываться смутное беспокойство. Кто знает,

что могло просочиться наружу из этой чёртовой посылки. Беспокойство переросло в страх. Что если он действительно отравился и конец его ближе чем он думает. Ближе чем сам доктор. Он почувствовал холодную тошноту в желудке. Попытавшись абстрагироваться от приставучих беспокойств, он постепенно начал справляться с ними. Благо, что, когда он возился с повреждённой бандеролью вновь, запаха он не почувствовал. А учитывая тот факт, что он прекрасно чувствовал аромат свежесваренного кофе, говорил о том, что с обонянием у него все в порядке.

Наконец-то дождавшись доктора, он изложил ему все, что было необходимо, касаемо того тошнотворного запаха. Внимательно его выслушав, доктор Коллинз провёл осмотр и довольно быстро успокоил его, добродушно сообщив, что его жизни ничего не угрожает. Но чтобы быть уверенным до конца, он произвёл забор крови на анализ.

Беспокойство отступило вовремя. Он взглянул на часы – почти пять. Во всем этом, однако, было нечто неуловимо притягательное. Столько событий за один день с ним ещё никогда не приключалось. Сидя на просторном балконе второго этажа и попивая кофе с дим-самом, Мэннинг разглядывал свой прекрасный сад, в котором, кстати, совсем недавно произвёл небольшую перестановку. Он наслаждался днём, он чувствовал себя Индианой Джонсом. Оставалось разве что отыскать сокровища. Кто знает, быть может оно совсем недалеко. Быть может Хэмминг и в самом деле отправил ему нечто ценное? Но если так, то что, а главное с какой целью. Ведь никаких инструкций к коробке приложено не было.

По какой-то причине отправитель решил, что вещь в посылке будет у него в безопасности. Либо это было отчаянной мерой – он хотел, чтобы посылка была подальше от того места, где он сейчас находится, либо. «Либо у Хэма есть какой-то более мудрёный план», – подумал он. Во всяком случае, было понятно, что посылка не должна достаться этому типу или типам. А недавняя передряга на дороге не имела отношения к незнакомцу, ведь авария не была подстроена, а те воришки случайно подвернулись под руку. Хотя, опять же, ничего нельзя было исключать окончательно. Но если этого не делать, то можно успешно увязнуть в несметном количестве вариантов. Ему нужно было что-то более определённое, то, что давало бы зацепку. Пока у него был лишь разговор. Безусловно, и он мог помочь.

Исходя из того, как говоривший формировал слог, оставался невозмутим и что странно – буквально предвидел вопрос и мгновенно отвечал – он сделал вывод, что этот человек мог действительно представлять угрозу. Имея не только богатый опыт, но и неплохое чутье, Мэннинг в два счета раскусил бы дилетанта, но как уже было сказано – это не тот случай. Однако здесь было что-то ещё. Ему совершенно не понравилось, как тот произносил слова. Несмотря на отличный английский в его чётко поставленной речи, однако же, улавливался налёт некоего акцента. Возможно следы дефекта речи. И ещё одно, судя по чрезвычайно низкому грубому голосу, неизвестный курил и курил много.

Конец ознакомительного фрагмента.